Легенды о Фудзи-сан.

понедельник, 17 сентября 2012

18:03

Мев

Мев в переводе с древнекельтского означает смех.

Нашла красивую гравюру с изображением богини горы Фудзи.
Белые облака,
гонимые ветром
по Фудзи-горе, на рукава одеяния
девы небесной похожи.
Мияко-но-Ёсика.
читать дальше

Вообще, существует несколько божеств Фудзиямы. Это и суровый бог Асама, «заведующий» извержениями. (Далее приведены отрывки из книги А.Н. Мещерякова «Гора Фудзи. Между небом и землей»).
«… В ближайшем будущем официальные исторические источники будут упоминать о Фудзи исключительно в контексте извержений. Так, в хронике «Сандай дзицуроку» (Дзёган, 6-5-25, 864 г.) проводится наиболее красочное и страшное описание извержения Фудзи: «Из провинции Суруга доносят: «Большая гора – великий бог Асама, третий старший ранг (точно так же, как и чиновникам, божествам присваивались ранги; третий ранг давался только представителям высшей аристократии. – А.М.), извергла огонь, он был очень силен. Склоны горы выгорели на 12 ри (1 ри – в древности около 660 м), высота пламени достигла 20 дзё (около 3 м), грохот напоминал раскаты грома. Землю трясло три раза. Прошло уже десять дней, а конца тому не было. Скалы горели, вершина решалась, камни падали, словно дождь. Дым клубился, влага испарялась, люди не могли приблизиться. Озеро, что находилось к северо-западу от большой горы, было залито потоком лавы. Длинна потока составла 30 ри, ширина – 3-4 ри, глубина – 2-3 дзё. Пепел достиг границы провинции Каи ( преф. Яманаси, расположена за горой Фудзи, если смотреть на нее с берега океана)».
Извержения воспринимались тогда, как божественное наказание и именовались «божественным огнем». Считалось, что извержение может послужить предвестником мятежей, заговоров, неурожая, моровых болезней. Для умиротворения божественных сил и для того, чтобы бедствие не повторялось в будущем, устраивали моления синтоистским божествам, читали буддийские сутры. Интересно, что никаких «лучших» (более действенных) мер для предотвращения извержений вулканов не придумали до сих пор».
Так же блистательную Фудзи-сан связывали с небесной девой Кагуя-химэ.
«Итак, Фудзи оказывается достаточно прочно вписана в даосскую картину мира, где обретение бессмертия является важнейшей целью адепта, являющегося образцом для других. В заключительной части «Повести о старике Такэтори» («Такэтори монотагири», рубеж IX – X вв.) его главная героиня - небожительница Кагуя-химэ – отказывает неназванному императору в любовных притязаниях на том основании, что она является не человеком, а небожительницей. Перед своим вознесением на Небо в качестве компенсации и утешения она дарит «императору» сосуд с напитком бессмертия. Император же отправляет посланца на Фудзи (поскольку ее вершина ближе всех к Небу), где тот откупорил сосуд и возжигает эликсир, пламя от которого не угасло до сих пор. Поскольку посланец поднялся на Фудзи в сопровождении множества воинов, том иероглифическое название Фудзи (богатство + воин) следует истолковать как «гора, богатая воинами». Таким образом, намечается связь между Фудзи и государственными воинами, то есть властью. В то же самое время Фудзи фигурирует в контексте неудавшейся любви, чем еще раз подтверждается ее бесплодие».

Но и это еще не все. Далее я приведу большой отрывок из этой интереснейшей книги, очень уж он примечательный.
«Столичные аристократы, безусловно, прекрасно знали о существовании Фудзи, но они не стремились увидеть ее, не совершали туда путешествий или паломничеств. Объекты, которые они удостаивали своим внимание, находились или в столице (Хэйан, которую все чаще начинают именовать Киото), или в ее ближайших окрестностях. Аристократы могли увидеть Фудзи только в силу каких-то чрезвычайных жизненных обстоятельств. Самое раннее из сохранившихся действительно достоверных свидетельств очевидцев о горе Фудзи содержатся в дневнике дочери чиновника Сугавара-но-Такасуэ «Сарасина никки» (около 1060 г.) Ее собственное имя неизвестно, поэтому обычно ее именуют «дочерью Такасуэ» (1008 - ?). В 1020 г. во время возвращение в столицу из провинции, где служил ее отец, путь пролегал мимо Фудзи. Автор отмечает: «В этой провинции (Суруга) находится гора Фудзи. Из той провинции (Кадзуса), где я родилась, гора видна с западной стороны. Нигде больше нет горы с таким обликом. Это гора с необычайным обликом: поскольку ее склоны сплошь покрыты зеленью , а вершина – вечными снегами, кажется, что на фиолетовое платье надета белая короткая накидка. Вершина горы слегка уплощена, оттуда поднимается дым, а ночью виден и огонь».
После этого вполне реалистичного (описание несомненно свидетельствует о вулканической активности) и, одновременно, лирического пассажа автор все же отдает должное Фудзи как месту, продуцирующему чудесные события. Дочь Такасуэ передает историю, рассказанную ей местным жителем. Согласно этой истории, каждый год на горе собирается «множество божеств», которые принимают решение об очередных чиновничьих назначениях в провинциях (к рассказчику исписанный прекрасным почерком листок с указанием на новые назначения был вынесен течением реки)…»
В дальнейшем японцы прочно связывают Фудзи-сан с образом Сияющей Девы Кагуя-химэ.
В сборнике религиозных преданий «Синтосю» («Сборник (произведений) о пути (синтоистских) богов», XIV в.) содержится предание о происхождении культа Фудзи. В нем повествуется о том, что во времена правления императора Юряку (трад. 456 – 479) в уезде Фудзи провинции Суруга коротали свой век бездетные старики. После жарких молитв о ниспослании им ребенка из зарослей бамбука появилась девочка пяти-шести лет несравненной красоты, причем ее явление сопровождалось сиянием. Старики нарекли девочку Кагуя-химэ – Сияющая Дева. Управитель провинции был покорен ее красотой и пожелал взять в жены. Когда старики умерли, а сама она уже выросла, Кагуя-химэ объявила управителю, что она появилась в доме стариков исключительно из-за предопределения в прошлом рождении, но теперь, поскольку на самом-то деле она является «небожительницей с горы Фудзи», ей настало время вернуться во дворец небожителей, который расположен на вершине этой горы. Однако когда управитель затоскует по ней, он сможет встретиться с Кагуя-химэ – поэтому она дарит ему ларец с чудесными благовониями. Когда он воскурит их, он сможет вновь увидеть ее. В минуту тоски и томления он так и поступает, и переносится на вершину горы Фудзи, где на дне кратера он видит пруд с камнем посередине, который похож на дворец. От пруда исходит дымок, в котором и появляется его возлюбленная, которой, однако, не хватает, похоже, требуемой плотности, то есть управитель остается удовлетворенным не до конца. Когда же он прячет ларец за пазуху, Кагуя-химэ пропадает, и управитель от отчаянья кончает жизнь самоубийством. С тех пор над вершиной Фудзи всегда клубится дым. Кагуя-химэ и управитель становятся женским и мужским божествами (ками), которые и являются «великим бодхисатвой Сэнгэн». И этому бодхисатве люди молятся о ниспослании счастливой любви, хотя, учитывая исход истории о Кагуя-химэ и ее обожателе, такая результирующая может показаться кому-то из современных читателей сомнительной».
От себя добавлю, что логика этой истории вполне в духе японцев.