Мев в переводе с древнекельтского означает смех.
Совершенно случайно нашла отличную статью.
А.Л. Баркова
Жизнь как произведение искусства: японские куртизанки
Статья опубликована в журнал РАН "Человек", 2012, №3
Источник: mith.ru/alb/orient/jigoku.htm
Часть 1.
читать дальшеСейчас, когда японская культура становится всё более популярна в широких массах, многие молодые женщины пытаются воплотить образ идеальной японки – так, как они его понимают. Подавляющее большинство этих попыток сводится к шелковому халатику и обилию «шпилек» в прическе (в роли шпилек часто выступают одноразовые палочки для еды). Этот костюм называют «гейшей» – словом, которое в массовом сознании означает жрицу любви. Нынешний Интернет пестрит подобными фотографиями.
Нет необходимости говорить о том, насколько далеки эти «гейши» не только от настоящих гейш, но и от японской культуры вообще. Однако эти наивные представления о Японии в высшей степени показательны и непосредственно относятся к теме данной статьи, поскольку отчетливо свидетельствуют, что идеальная японка с точки зрения европейца – это жрица любви. Именно эту профессию ошибочно именуют «гейшей» 1, именно для жриц любви высших рангов было обязательно обилие шпилек в прическе.
Итак, никто иная как куртизанка – юдзё – воплощает образ идеальной японки. И в этом уникальная особенность японской культуры. Не надо думать, что популярность образа юдзё в европейском восприятии обусловлена обилием гравюр с этими дамами; причины лежат гораздо глубже. Чтобы понять, каким образом женщины, основа деятельности которых – продажный секс, превратились в эстетический идеал, нам придется сделать значительное отступление.
________________________________________
1Профессия гейш (букв. «человек искусства») возникла как ответвление от куртизанок в середине XVIII века именно под девизом «Мы продаем не тело, а искусство». Разумеется, это не мешало отдельным гейшам подрабатывать и сексуальными услугами (в частности, это касалось гейш, работавших на японских курортах – горячих источниках; см. Дэлби Л. Гейша. М., 2008), но подобный приработок всегда был нелегальным.
Мир божественных вещей
Японцы – синтоисты. Несмотря на очевидность этого утверждения, оно нуждается в комментарии. Отличие синтоизма от привычных нам форм язычества заключается в принципиально ином отношении к материальному миру. Говоря несколько упрощенно, в традиционной японской культуре господствует принцип «что материально – то божественно».Ками – боги, божества или духи (в зависимости от предпочтения переводчика конкретного текста) – это не просто анимистические персонажи, населяющие природу, это своего рода жизнь, которая может возникнуть в любом материальном объекте2. И потому любой объект должен быть совершенен – ведь он становится пристанищем божества.
Заострим на этом внимание. Выражаясь современным языком, главным «пользователем»любого предмета традиционной японской культуры является не человек, а ками. И потому совершенство предмета определяется не с внешней, а с внутренней точки восприятия: не тем, как этот предмет видит хозяин или сторонний наблюдатель, а тем, как предмет предстанет перед божеством. Приведем простой пример. В конце XIX – первой трети XX века был распространен тип росписи кимоно рёдзума, т.е. «зеркало»: на обеих полах, с лица и с изнанки повторялся одинаковый рисунок. Он воспроизводился четыре раза, часто с вышивкой как на лицевой стороне, так и на изнаночной (!) – при том что из четырех элементов росписи при надевании кимоно был виден только один. Популярность росписи рёдзума была огромной, практически все парадные кимоно делались в этом стиле, как для богатых дам, так и для женщин скромного достатка. Далее в статье мы рассмотрим многочисленные примеры росписи изнанки кимоно.
Этого примера достаточно, чтобы банальная фраза «у японцев был культ красоты» обрела для нас религиозный и культурологический смысл. Это культ не в переносном смысле, а в буквальном. И, разумеется, он касался не только предметов, но и любых аспектов материальной жизни.
Продолжая отступление, не могу не заметить, что именно в этом всепроникающем эстетическом начале заключается причина невероятной популярности японской (в основном, конечно, псевдояпонской) кухни в последнее десятилетие. Тончайшие ломтики сельди иваси, свернутые в розу, способны в считанные годы избавить русского человека от векового предубеждения против сырой рыбы. А обед, приготовленный обычной матерью японского семейства, выглядит таким произведением искусства, что это вызывает чистый восторг.
Разумеется, японский культ красоты материального мира не мог не коснуться такой сферы, как продажный секс. И, как в любой другой области, эстетическое начало возобладало над утилитарным.
________________________________________
2 Упоминаемый далее храмовый ритуал с участием куртизанок-таю – не что иное, как «отпевание» старых кукол, которых хозяева навсегда отдают в монастырь, и по ним читается буддийская служба, как по человеку.
Эротичная пятка и красота без лица
Рассказ о японских куртизанках хочется начать с конца. С конца этой профессии, который наступил в 1957 году, когда под давлением американцев в Японии официально запретили проституцию. Реально, пожалуй, ее как раз ввели, поскольку на смену сложной иерархии юдзё, школам обучения и так далее пришла нелегальная проституция западного образца. Однако куртизанкам наивысшего ранга – таю – было позволено продолжить работу, исключив из нее сексуальную составляющую. Искусство таю настолько высоко и рафинировано, что изъятие из их профессии секса практически ничего не изменило3.
Культура таю неразрывно связана с древней столицей Японии – Киото. Там она зародилась, там в квартале Симабара живут последние четыре куртизанки Японии. (У них нет учениц и с сожалением приходится признать, что их искусство умрет вместе с ними). Утонченность искусства таю легко объяснима: их основными клиентами были аристократы и сам император. Этим весьма искушенным мужчинам куртизанки должны были дать максимальное наслаждение. И тут перед нами встает отнюдь не очевидный вопрос: а что, собственно, составляет наслаждение для японца?
В отличие от европейской культуры, где верхом наслаждения остается физическое обладание, для японской неизмеримо важнее волнение чувств. Квинтэссенцией любви в Японии считается отнюдь не секс, а поцелуй; причем поцелуй в традиционной Японии – это настолько интимное проявление чувств, что он почти не изображается (в отличие от эротических рисунков сюнга, шокирующих европейца, но не японца). Конфликт культур привел однажды к курьезу: когда в Японию привезли скульптуру Родена «Поцелуй», то японцы в шоке от публичного проявления интимного чувства замотали статуям головы рисовой бумагой и выставили в таком виде; обнаженные тела их совершенно не смутили4.
Разумеется, жрица любви должна взволновать мужчину видом своего тела. Но как? Европейская проститутка оставляет на себе минимум одежды, позволительный в конкретной стране в конкретную эпоху. Японские куртизанки поступали прямо противоположным образом. Зная, что ничто так не влечет, как тайна, одни надевали максимальное количество нарядов (полный вес костюма куртизанки высокого ранга – более десяти килограмм, доходило и до двадцати!). О составляющих этого костюма мы поговорим позже, сейчас важно лишь одно: из-под этих тонн шелка выглядывала обнаженная ступня красавицы5. Эротичность этого не нуждается в комментариях.
В идеале, куртизанка должна быть красавицей. Но какая именно женщина может быть названа прекрасной?
Как ни странно, в этом аспекте наши культуры снова диаметрально расходятся. И дело даже не в том, что Европа ценит максимальную разницу в объемах груди, талии и бедер, а Япония – минимальную6, европейская проститутка рисует губы предельно большими, а юдзё – визуально уменьшает рот более чем вдвое, накрасив лишь нижнюю губу и то – частично (всё лицо покрыто слоем белого грима). Этот список различий идеала женской внешности можно продолжать, но он ни на шаг не приблизит нас к пониманию того, что же в традиционной японской культуре подразумевается под словом «красавица».
Иллюстрацией нам послужит история, гораздо более древняя, чем культура куртизанок эпохи Эдо, – легенда о самой знаменитой красавице Японии поэтессе Оно-но Комати (IX век). Она была придворной дамой и однажды, прибыв в императорский дворец, ожидала распоряжений, как и другие дамы, сидя в повозке за тростниковой занавесью и беседуя с придворными. Они видели лишь край ее свисающих длинных одежд из многослойных шелков, искусно подобранных по цвету. Комати вела с ними изящную поэтичную беседу. И вот один из придворных, военачальник Фукагава, подошел к повозке и услышал, как же прекрасна эта дама…
Трагическая история их любви нас в данном случае не интересует 7. Нам важно, что внешность Комати не играет никакой роли в превращении ее в первую красавицу Японии. У нее безупречный вкус, изысканный наряд, она образована, умна, пишет стихи, ведет галантную беседу; с ней связана трагическая любовная история, которую невозможно читать без слез. Она сумела взволновать (более чем взволновать!) Фукагаву, она волнует нас. Этого достаточно, чтобы она навсегда удержала титул прекраснейшей8.
Правомерно ли приводить в качестве примера придворную даму, когда наша тема – куртизанки? Безусловно! Ведь, как уже было сказано, культура таю не просто сформировалась в Киото, но она имела (и имеет) самое непосредственное отношение к придворному кругу и императорскому двору. Несмотря на историческую и социальную пропасть между придворной дамой IX века и куртизанкой позднего средневековья, красота обеих оценивалась по одним и тем же критериям.
Одной из самых знаменитых женщин в японской истории была Ёсино-таю Вторая (1606-1643). Девочка из самурайской семьи, она осиротела в раннем детстве и была продана родственниками в квартал Симабара в Киото, где и получила лучшее для женщины той эпохи воспитание: танцы, чайная церемония, игра на музыкальных инструментах, икебана, поэзия, каллиграфия. Уже в 14 лет она достигла высшего статуса куртизанки – звания таю, что равнялось пятому рангу, т.е. даймё – князю-землевладельцу. Подчеркнем место куртизанок-таю в социальной иерархии. Совершенно очевидно, что подобных высот европейские гетеры не могли достичь даже в античности.
Среди поклонников этой девушки были многие знаменитые и богатейшие люди XVII века. Красота Ёсино-таю, пережившая столетия, – это ее изящество, образованность, написанные ею стихи и, конечно, ее танцы.
О танцах таю следует сказать отдельно. Если европейский балет делает акцент на технической сложности движений и требует от человеческого тела работы на пределе (иногда – за пределом) физических возможностей, то танец куртизанки или гейши простроен на очень простых движениях, однако отточенных до совершенства; та неимоверно напряженная работа, которая в Европе требуется от тела танцора, в Японии требуется от его духа. Обучение классическому японскому танцу длится дольше, чем в европейской балетной школе (фактически, до последнего дня работы9, экзамены строже и требуют большей отдачи.
В Интернете без труда можно найти многочисленные видеозаписи танцев гейш. Поначалу это искусство трудно для восприятия европейцем, однако после ряда просмотров даже не подготовленный человек начинает понимать его образный ряд. Однако танцы таю – несравнимо более изысканный и рафинированный вид ритуала. Придворная культура, породившая это искусство, настолько утонченна, что воспринять их крайне трудно даже подготовленному зрителю.
Итак, неудивительно, что знаменитая танцовщица Ёсино-таю считалась прекраснейшей для своего времени. Ее судьба сложилась благополучно: в 26 лет ее выкупил сын богатого купца и женился на ней. «Могила Йошино Таю все последующие сотни лет после ее смерти была местом паломничества для всех девушек, кто пытался повторить ее путь и достигнуть ее вершин. До сих пор образ Йошино Таю - один из символов красоты и образованности, сочетания ума и грации, женственности и мудрости» 10. В память о ней ежегодно в апреле в Киото проходит парад таю Симабары, а на параде эпох непременно изображают легендарную красавицу среди прочих знаменитых исторических личностей.
________________________________________
3 И снова хочется провести параллель с японской едой. Эта параллель оправдана глобальной культурологической метафорой «любовь–пища» (Чавдарова Д. Метафора «любовь–пища» в русской литературе XIX века // Алфавит: Строение повествовательного текста. Синтагматика. Парадигматика. Смоленск. 2004. С. 222-230 ). Красота приготовления японской пищи породила особый вид искусства: мини-скульптуру из сладостей. Такие творения – пиршество для глаз, но только для них, поскольку из-за обилия сахара и других веществ, помогающих держать форму, они практически не съедобны. То, что некогда было наслаждением для тела (как пища, так и секс), становится праздником только для зрения.
4 Бутовская М. Л. Язык тела: природа и культура. М., 2004. С. 123
5 В помещении куртизанки ходили (и танцевали) босыми, на улице они передвигались на особых трехзубых платформах, высота которых для куртизанок высших рангов в Киото – около 15 см, в Эдо-Токио доходила до 45 см. Зимой куртизанки ходили так же. Таю Киото соблюдают это и по сей день.
6 Чтобы правильно надеть кимоно, надо сравнять грудь, талию и бедра в прямую линию при помощи специальных внутренних элементов костюма.
7 Подробный рассказ с реконструкциями костюмов героев легенды, а также с фото-экскурсией по местам, где жили и умерли влюбленные, приводит Е.Нисикава.
8 Характерно, что ее нередко изображают со спины, показывая ее великолепный наряд и длинные распущенные волосы. Говоря словами Тирсо де Молины, «в женщине лицо – второстепенная подробность». В пьесе испанского драматурга герой, произнесший эти слова в пылу спора, называет затем себя безумцем; японец бы не понял, в чем соль шутки.
9 Именно так и поступила самая знаменитая гейша ХХ века Минеко Ивасаки, взяв последний урок танца в тот день, когда вышла в отставку. См.: Ивасаки М. Настоящие мемуары гейши. М., 2009.
10 Нисикава Е. Йошино (Ёсино) таю.
А.Л. Баркова
Жизнь как произведение искусства: японские куртизанки
Статья опубликована в журнал РАН "Человек", 2012, №3
Источник: mith.ru/alb/orient/jigoku.htm
Часть 1.
читать дальшеСейчас, когда японская культура становится всё более популярна в широких массах, многие молодые женщины пытаются воплотить образ идеальной японки – так, как они его понимают. Подавляющее большинство этих попыток сводится к шелковому халатику и обилию «шпилек» в прическе (в роли шпилек часто выступают одноразовые палочки для еды). Этот костюм называют «гейшей» – словом, которое в массовом сознании означает жрицу любви. Нынешний Интернет пестрит подобными фотографиями.
Нет необходимости говорить о том, насколько далеки эти «гейши» не только от настоящих гейш, но и от японской культуры вообще. Однако эти наивные представления о Японии в высшей степени показательны и непосредственно относятся к теме данной статьи, поскольку отчетливо свидетельствуют, что идеальная японка с точки зрения европейца – это жрица любви. Именно эту профессию ошибочно именуют «гейшей» 1, именно для жриц любви высших рангов было обязательно обилие шпилек в прическе.
Итак, никто иная как куртизанка – юдзё – воплощает образ идеальной японки. И в этом уникальная особенность японской культуры. Не надо думать, что популярность образа юдзё в европейском восприятии обусловлена обилием гравюр с этими дамами; причины лежат гораздо глубже. Чтобы понять, каким образом женщины, основа деятельности которых – продажный секс, превратились в эстетический идеал, нам придется сделать значительное отступление.
________________________________________
1Профессия гейш (букв. «человек искусства») возникла как ответвление от куртизанок в середине XVIII века именно под девизом «Мы продаем не тело, а искусство». Разумеется, это не мешало отдельным гейшам подрабатывать и сексуальными услугами (в частности, это касалось гейш, работавших на японских курортах – горячих источниках; см. Дэлби Л. Гейша. М., 2008), но подобный приработок всегда был нелегальным.
Мир божественных вещей
Японцы – синтоисты. Несмотря на очевидность этого утверждения, оно нуждается в комментарии. Отличие синтоизма от привычных нам форм язычества заключается в принципиально ином отношении к материальному миру. Говоря несколько упрощенно, в традиционной японской культуре господствует принцип «что материально – то божественно».Ками – боги, божества или духи (в зависимости от предпочтения переводчика конкретного текста) – это не просто анимистические персонажи, населяющие природу, это своего рода жизнь, которая может возникнуть в любом материальном объекте2. И потому любой объект должен быть совершенен – ведь он становится пристанищем божества.
Заострим на этом внимание. Выражаясь современным языком, главным «пользователем»любого предмета традиционной японской культуры является не человек, а ками. И потому совершенство предмета определяется не с внешней, а с внутренней точки восприятия: не тем, как этот предмет видит хозяин или сторонний наблюдатель, а тем, как предмет предстанет перед божеством. Приведем простой пример. В конце XIX – первой трети XX века был распространен тип росписи кимоно рёдзума, т.е. «зеркало»: на обеих полах, с лица и с изнанки повторялся одинаковый рисунок. Он воспроизводился четыре раза, часто с вышивкой как на лицевой стороне, так и на изнаночной (!) – при том что из четырех элементов росписи при надевании кимоно был виден только один. Популярность росписи рёдзума была огромной, практически все парадные кимоно делались в этом стиле, как для богатых дам, так и для женщин скромного достатка. Далее в статье мы рассмотрим многочисленные примеры росписи изнанки кимоно.
Этого примера достаточно, чтобы банальная фраза «у японцев был культ красоты» обрела для нас религиозный и культурологический смысл. Это культ не в переносном смысле, а в буквальном. И, разумеется, он касался не только предметов, но и любых аспектов материальной жизни.
Продолжая отступление, не могу не заметить, что именно в этом всепроникающем эстетическом начале заключается причина невероятной популярности японской (в основном, конечно, псевдояпонской) кухни в последнее десятилетие. Тончайшие ломтики сельди иваси, свернутые в розу, способны в считанные годы избавить русского человека от векового предубеждения против сырой рыбы. А обед, приготовленный обычной матерью японского семейства, выглядит таким произведением искусства, что это вызывает чистый восторг.
Разумеется, японский культ красоты материального мира не мог не коснуться такой сферы, как продажный секс. И, как в любой другой области, эстетическое начало возобладало над утилитарным.
________________________________________
2 Упоминаемый далее храмовый ритуал с участием куртизанок-таю – не что иное, как «отпевание» старых кукол, которых хозяева навсегда отдают в монастырь, и по ним читается буддийская служба, как по человеку.
Эротичная пятка и красота без лица
Рассказ о японских куртизанках хочется начать с конца. С конца этой профессии, который наступил в 1957 году, когда под давлением американцев в Японии официально запретили проституцию. Реально, пожалуй, ее как раз ввели, поскольку на смену сложной иерархии юдзё, школам обучения и так далее пришла нелегальная проституция западного образца. Однако куртизанкам наивысшего ранга – таю – было позволено продолжить работу, исключив из нее сексуальную составляющую. Искусство таю настолько высоко и рафинировано, что изъятие из их профессии секса практически ничего не изменило3.
Культура таю неразрывно связана с древней столицей Японии – Киото. Там она зародилась, там в квартале Симабара живут последние четыре куртизанки Японии. (У них нет учениц и с сожалением приходится признать, что их искусство умрет вместе с ними). Утонченность искусства таю легко объяснима: их основными клиентами были аристократы и сам император. Этим весьма искушенным мужчинам куртизанки должны были дать максимальное наслаждение. И тут перед нами встает отнюдь не очевидный вопрос: а что, собственно, составляет наслаждение для японца?
В отличие от европейской культуры, где верхом наслаждения остается физическое обладание, для японской неизмеримо важнее волнение чувств. Квинтэссенцией любви в Японии считается отнюдь не секс, а поцелуй; причем поцелуй в традиционной Японии – это настолько интимное проявление чувств, что он почти не изображается (в отличие от эротических рисунков сюнга, шокирующих европейца, но не японца). Конфликт культур привел однажды к курьезу: когда в Японию привезли скульптуру Родена «Поцелуй», то японцы в шоке от публичного проявления интимного чувства замотали статуям головы рисовой бумагой и выставили в таком виде; обнаженные тела их совершенно не смутили4.
Разумеется, жрица любви должна взволновать мужчину видом своего тела. Но как? Европейская проститутка оставляет на себе минимум одежды, позволительный в конкретной стране в конкретную эпоху. Японские куртизанки поступали прямо противоположным образом. Зная, что ничто так не влечет, как тайна, одни надевали максимальное количество нарядов (полный вес костюма куртизанки высокого ранга – более десяти килограмм, доходило и до двадцати!). О составляющих этого костюма мы поговорим позже, сейчас важно лишь одно: из-под этих тонн шелка выглядывала обнаженная ступня красавицы5. Эротичность этого не нуждается в комментариях.
В идеале, куртизанка должна быть красавицей. Но какая именно женщина может быть названа прекрасной?
Как ни странно, в этом аспекте наши культуры снова диаметрально расходятся. И дело даже не в том, что Европа ценит максимальную разницу в объемах груди, талии и бедер, а Япония – минимальную6, европейская проститутка рисует губы предельно большими, а юдзё – визуально уменьшает рот более чем вдвое, накрасив лишь нижнюю губу и то – частично (всё лицо покрыто слоем белого грима). Этот список различий идеала женской внешности можно продолжать, но он ни на шаг не приблизит нас к пониманию того, что же в традиционной японской культуре подразумевается под словом «красавица».
Иллюстрацией нам послужит история, гораздо более древняя, чем культура куртизанок эпохи Эдо, – легенда о самой знаменитой красавице Японии поэтессе Оно-но Комати (IX век). Она была придворной дамой и однажды, прибыв в императорский дворец, ожидала распоряжений, как и другие дамы, сидя в повозке за тростниковой занавесью и беседуя с придворными. Они видели лишь край ее свисающих длинных одежд из многослойных шелков, искусно подобранных по цвету. Комати вела с ними изящную поэтичную беседу. И вот один из придворных, военачальник Фукагава, подошел к повозке и услышал, как же прекрасна эта дама…
Трагическая история их любви нас в данном случае не интересует 7. Нам важно, что внешность Комати не играет никакой роли в превращении ее в первую красавицу Японии. У нее безупречный вкус, изысканный наряд, она образована, умна, пишет стихи, ведет галантную беседу; с ней связана трагическая любовная история, которую невозможно читать без слез. Она сумела взволновать (более чем взволновать!) Фукагаву, она волнует нас. Этого достаточно, чтобы она навсегда удержала титул прекраснейшей8.
Правомерно ли приводить в качестве примера придворную даму, когда наша тема – куртизанки? Безусловно! Ведь, как уже было сказано, культура таю не просто сформировалась в Киото, но она имела (и имеет) самое непосредственное отношение к придворному кругу и императорскому двору. Несмотря на историческую и социальную пропасть между придворной дамой IX века и куртизанкой позднего средневековья, красота обеих оценивалась по одним и тем же критериям.
Одной из самых знаменитых женщин в японской истории была Ёсино-таю Вторая (1606-1643). Девочка из самурайской семьи, она осиротела в раннем детстве и была продана родственниками в квартал Симабара в Киото, где и получила лучшее для женщины той эпохи воспитание: танцы, чайная церемония, игра на музыкальных инструментах, икебана, поэзия, каллиграфия. Уже в 14 лет она достигла высшего статуса куртизанки – звания таю, что равнялось пятому рангу, т.е. даймё – князю-землевладельцу. Подчеркнем место куртизанок-таю в социальной иерархии. Совершенно очевидно, что подобных высот европейские гетеры не могли достичь даже в античности.
Среди поклонников этой девушки были многие знаменитые и богатейшие люди XVII века. Красота Ёсино-таю, пережившая столетия, – это ее изящество, образованность, написанные ею стихи и, конечно, ее танцы.
О танцах таю следует сказать отдельно. Если европейский балет делает акцент на технической сложности движений и требует от человеческого тела работы на пределе (иногда – за пределом) физических возможностей, то танец куртизанки или гейши простроен на очень простых движениях, однако отточенных до совершенства; та неимоверно напряженная работа, которая в Европе требуется от тела танцора, в Японии требуется от его духа. Обучение классическому японскому танцу длится дольше, чем в европейской балетной школе (фактически, до последнего дня работы9, экзамены строже и требуют большей отдачи.
В Интернете без труда можно найти многочисленные видеозаписи танцев гейш. Поначалу это искусство трудно для восприятия европейцем, однако после ряда просмотров даже не подготовленный человек начинает понимать его образный ряд. Однако танцы таю – несравнимо более изысканный и рафинированный вид ритуала. Придворная культура, породившая это искусство, настолько утонченна, что воспринять их крайне трудно даже подготовленному зрителю.
Итак, неудивительно, что знаменитая танцовщица Ёсино-таю считалась прекраснейшей для своего времени. Ее судьба сложилась благополучно: в 26 лет ее выкупил сын богатого купца и женился на ней. «Могила Йошино Таю все последующие сотни лет после ее смерти была местом паломничества для всех девушек, кто пытался повторить ее путь и достигнуть ее вершин. До сих пор образ Йошино Таю - один из символов красоты и образованности, сочетания ума и грации, женственности и мудрости» 10. В память о ней ежегодно в апреле в Киото проходит парад таю Симабары, а на параде эпох непременно изображают легендарную красавицу среди прочих знаменитых исторических личностей.
________________________________________
3 И снова хочется провести параллель с японской едой. Эта параллель оправдана глобальной культурологической метафорой «любовь–пища» (Чавдарова Д. Метафора «любовь–пища» в русской литературе XIX века // Алфавит: Строение повествовательного текста. Синтагматика. Парадигматика. Смоленск. 2004. С. 222-230 ). Красота приготовления японской пищи породила особый вид искусства: мини-скульптуру из сладостей. Такие творения – пиршество для глаз, но только для них, поскольку из-за обилия сахара и других веществ, помогающих держать форму, они практически не съедобны. То, что некогда было наслаждением для тела (как пища, так и секс), становится праздником только для зрения.
4 Бутовская М. Л. Язык тела: природа и культура. М., 2004. С. 123
5 В помещении куртизанки ходили (и танцевали) босыми, на улице они передвигались на особых трехзубых платформах, высота которых для куртизанок высших рангов в Киото – около 15 см, в Эдо-Токио доходила до 45 см. Зимой куртизанки ходили так же. Таю Киото соблюдают это и по сей день.
6 Чтобы правильно надеть кимоно, надо сравнять грудь, талию и бедра в прямую линию при помощи специальных внутренних элементов костюма.
7 Подробный рассказ с реконструкциями костюмов героев легенды, а также с фото-экскурсией по местам, где жили и умерли влюбленные, приводит Е.Нисикава.
8 Характерно, что ее нередко изображают со спины, показывая ее великолепный наряд и длинные распущенные волосы. Говоря словами Тирсо де Молины, «в женщине лицо – второстепенная подробность». В пьесе испанского драматурга герой, произнесший эти слова в пылу спора, называет затем себя безумцем; японец бы не понял, в чем соль шутки.
9 Именно так и поступила самая знаменитая гейша ХХ века Минеко Ивасаки, взяв последний урок танца в тот день, когда вышла в отставку. См.: Ивасаки М. Настоящие мемуары гейши. М., 2009.
10 Нисикава Е. Йошино (Ёсино) таю.
-
-
24.02.2015 в 13:30-
-
24.02.2015 в 13:59-
-
29.02.2024 в 04:46Посетите также мою страничку
www.kino-ussr.ru/user/DeeJevons38/ как открыть счет в иностранном банке не выезжая из россии
33490-+