Лисы

[Mav]

Выкладываю предпоследнюю часть статьи о лисицах-оборотнях.
Не мое, но я не помню, где ее сперла.

8. Лисицы-обольстительницы

Такие лисы, превращаясь в женщин, влюбляют в себя мужчин, но не всегда с целью опустошения его ян для дальнейшего перерождения, иногда они просто хотят счастливой земной совместной жизни. Лиса способна принять облик любой красавицы. Об этом говорит героиня рассказа Цзи Юня, беспокоясь о том, что ее возлюбленный тратит деньги на веселые дома: “Я владею искусством превращений. Могу принять облик любой красавицы, которая приглянется вам, стоит мне хоть раз на нее взглянуть…” [cxx] . Встречаются рассказы о том, как девушка-лиса способна страдать, терпеть лишения и невзгоды и даже пожертвовать своей следующей жизнью ради любви к земному человеку. Такая тема представлена очень широко в рассказах Пу Сунлина, Цзи Юня, Юань Мэя.
Интересно, что мечты об идеальной возлюбленной чаще всего воплощались в образы неземных девушек. По сути, здесь мы имеем дело с трансформированных в письменных памятниках фольклорным мотивом женитьбы на волшебной деве. О.Л. Фишман полагает, что одной из причин того, что в любовных историях почти всегда фигурируют сверхъестественные существа, может стать тот факт, что любовь, стесненная конфуцианской догматикой, не могла занимать много места в реальной жизни; лисы же – это те персонажи, которые не скованы условностями.
Традиционный уклад ставит преграды подлинной любви, которая редко может победить расчет, социальные предрассудки, обычаи, согласно которым браки в Китае заключались только по воле родителей [cxxi] . Мечты об идеальной возлюбленной, образованной, тонкой и остроумной собеседнице, любительнице стихов, прекрасной музыкантше и певице лучше и легче реализовывались в облике неземной женщины. Контраст между супругой, охраняющей очаг и отнюдь не претендующей на неиссякаемое любовное внимание, и тонкой, неописуемо очаровательной небесной возлюбленной очевиден. Образ феи-лисы противоречив. Она обладает значительной волшебной силой, далеко превосходящей возможности человека. Она знает будущее, широко эрудирована, способна к превращениям по своему желанию, умеет обольщать и заставлять человека терять разум. Лиса, превратившаяся в девушку, часто старается блюсти свою чистоту и нравственность. Такой мотив очень распространен в новелле чуаньци, в отличие от дотанских чжигуай сяошо, где лисы о соблюдении приличий, принятых среди людей почти не беспокоятся, их волнует только достижение своей цели. Тонко образованная лиса обычно стремится соблюдать заведенные между людьми правила и обычаи: будь то свадебный ритуал или устроение похоронной процессии. Для образа лисы в дотанских сяошо, это, опять же, не характерно.
От связи лисы с человеком родятся дети, и у них нет никаких лисьих признаков, хотя мать их – лиса. Часто таким детям уготовано великое будущее. Девушка-лиса – большая опасность для мужчины, она может принести мужчине вместе со страстной любовью большие неприятности. Но здесь решать мужчине: либо выбрать неземные чувства, которые грозят умопомрачением, либо продолжать свою обычную жизнь.
В послесловии к рассказу “Изгнанница Чан Э” Пу Сунлин пишет: “Историк этих странных случайностей скажет при этом следующее: “Ян – свет в зените, Инь – мрак рождается” - верховные слова! А все-таки, если у меня в спальне завелась фея, которая, на мое счастье, может довести до апогея мою радость, уничтожив мои беды; может вскормить мою жизненную мощь и задавить мою смерть, - то в радостях подобного царства состариться – что ж! Хорошо бы… [cxxii] ”
Интересно, что танский поэт Бо Цзюй-и в одном из своих стихотворений выражает мысль, что связи с лисой не всегда могут быть столь опасны, и, что настоящая женщина может принести мужчине еще больше неприятностей, чем лиса оборотень. Ван Гулик в своем вышеуказанном сочинении приводит данное стихотворение:
Когда лиса-оборотень состарится, в заброшенной могиле
Она превращается в женщину соблазнительной наружности.
Шерсть ее становится шиньоном, а морда –
напудренным личиком.
Ее длинный хвост превращается в алый шлейф платья.
И тогда, медленно ступая, она бродит
по безлюдным дорогам,
А с наступлением ночи выбирает заброшенное жилище,
Где будет петь, танцевать и иногда печально рыдать,
Не вскидывая изогнутых бровей,
понурив хорошенькое личико.
Но стоит ей вдруг улыбнуться, какую радость она излучает!
Навряд ли кто-то из мужчин сможет устоять перед ней…
Но если даже подобная притворная красота
может соблазнить мужчину,
Насколько все же опасней подлинные женские чары!
И ложная, и подлинная красота способны
опутать мужское сердце,
Но поскольку обман менее притягателен, чем подлинное,
Лиса, выдающая себя за женщину, причинит мужчине
лишь малый вред,
Только на денек-другой сможет его одурачить,
А женщина, столь же обворожительная, как лиса,
навлечет на него огромные беды.
Долгие дни и месяцы будет она держать в плену
сердце мужчины [cxxiii] .
Таким образом, мы находим еще одно подтверждение тому, что в танское время еще только начинал складываться культ лисы, более широкое свое распространение он получит позднее, “обрастая” все новыми и новыми деталями.


9. Лисы-трикстеры: обманщики, шутники

Иногда лисьи проказы до того унизительны, что просто “шутниками” лис назвать уже нельзя. Лисы могут учинить настоящий разбой по неведомой причине, а потом также исчезнуть неведомо куда. К примеру, Гань Бао в “Записках о поисках духов” приводит такой случай. В одном доме проказничал лис: передавал хозяину то, о чем говорит прислуга в доме, ел, пил и домогался младшей жены. Когда хозяин дома пригласил даоса, лис забросал угощение нечистотами из отхожего места. Во время произношения даосом заклинаний во имя изгнания духа-оборотня, лис схватил ночную вазу, уселся на возвышении для духов и принялся издавать звуки, напоминающие “гудение рога”, а затем вылил содержимое вазы даосу за одежду. Даос бросил все и ушел, а лисьи наваждения потом прекратились сами собой [cxxiv] .
Порою обман, вершимый лисицей-оборотнем, не столь трагичен для людей, а иногда даже приводит к комичным ситуациям, что, тем не менее, вселяет не меньший страх и трепет в сердца простодушных обывателей.
В доказательство сему Де Гроот приводит случай, который, как он пишет, “удостоился права быть включенным в исторические анналы династии Вэй”: “В первом году Тайхэ(477) оборотни-лисицы отрезали у людей волосы”. И через сорок лет, “во втором году Сипин, начиная с весны, в императорской столице, держа людей в страхе и ужасе”, оборотни-лисицы забавлялись тем же (гл. 112, I, I.25)” [cxxv] .
Есть истории, в которых лиса предстает обманщицей поистине чудовищной: она не стесняется превращаться в святых и принимать облик даже самого будды, иногда для того, чтобы поселиться в доме людей и вступить в связь с кем-нибудь из членов семьи, иногда для того, чтобы проникнуть в императорский дворец [cxxvi] .


10. Ученые лисы

Лисы перевоплощаются в ученых мужей или образованных студентов, и тогда они в высшей степени могут продемонстрировать свою утонченность. Могут рассуждать о достоинствах произведений, оценивать их звучание и сущность, да так, как люди еще никогда и не слыхивали. В сборнике Гань Бао “Соу шэнь цзи” описан такой случай, когда лис, превратившись в студента и явившись в дом начальника работ Чжана Хуа, “высказывал мнения о Трех историях, добирался до сути у Ста авторов; вникал в высокие достоинства Лао и Чжуана, выявлял недосягаемые совершенства “Веяний” и “Од”; охватывал умом Десятерых совершенномудрых, прослеживал связи Трех творящих; оценивал восемь школ конфуцианства, выделял пять видов распорядка – и не было случая, чтобы Хуа не одобрил его неожиданные суждения”.
Видя такие несравненные литературные таланты, Хуа сказал: “Разве у нас в Поднебесной встречаются подобные отроки? Если это не бес-оборотень, то уж, конечно, лис” [cxxvii] .
В одном из рассказов из сборника Юань Мэя повествуется о том, как лис рассказывает о себе, отвечая на вопрос, почему он - студент: “Лисы удостаиваются права сдавать ежегодные экзамены матушке Тайшань; те, кто овладел литературным стилем, становятся студентами, а недоучки остаются дикими лисами. Студенты могут достичь бессмертия, а недоучки не могут… Нам трудно научиться (бессмертию – Е.С.). Сначала мы учимся принимать человеческий облик, потом изучаем язык людей. Те, кто учится языку людей, сначала учат язык птиц; учащиеся языку птиц обязательно должны выучить язык всех птиц внутри всех девяти областей в пределах четырех морей. Когда они овладеют этим, то могут понимать язык людей и обрести человеческий облик. На это уходит 500 лет. Людям легче научиться тому, как стать бессмертными, на это нужно 500 лет тяжкого труда, но знатным людям, а также литераторам, если они будут учиться, как стать бессмертными, на это потребуется на 300 лет меньше…” [cxxviii] .
Ученый лис, “выглядевший как даосский монах”, в рассказе Цзи Юня отвечает на вопросы, касающиеся людских представлений о возможностях лис. В частности, говоря о различиях между лисами, он отмечает, что “все лисы могут воспитывать в себе способности проникать в суть вещей, самые проницательные из нас зовутся биху… Те, кто родился, не постигнув Дао, это обыкновенные лисы; те же, кто родился, постигнув Дао, могут превращаться в людей… Под постижением Дао понимается человеческое Дао – Путь; лисы едят и пьют, как люди, рождаются и старятся, болеют и умирают, как люди…
Те, кто занимается тренировкой и дисциплинирует себя, подобны людям, обретающим славу путем накопления знаний; те же, кто чарами завлекает людей, подобны тем, кто добивается успеха наилегчайшими способами. Но для того, чтобы гулять по островам Бессмертных или воспарить в Небеса, необходимо совершенствовать себя. Те, кто завлекают с помощью чар, причиняют много вреда и часто нарушают небесные законы”. На вопрос о том, почему некоторые лисы селятся в домах людей, а другие обитают на пустырях, лис отвечает: “Тем, кто не постиг Дао, кто не расстался со своей звериной сущностью, надлежит остаться вдали от людей, и для них нет места лучше, чем леса и горы. Те же, кто постиг Дао, во многом равны людям, и им хорошо вблизи людей… Те, чей путь устремлен ввысь, могут жить и в городе, и среди гор и лесов…” Лис отчетливо высказывает свою приверженность к даосизму, он считает важным достижение бессмертия: “Буддисты занимают весьма высокое положение, однако те, кто еще не достиг самоусовершенствования, проходят перерождения и утрачивают свой первоначальный облик; не лучше ли искать бессмертия, чтобы иметь уверенность? Я всегда любил знание и не могу менять своих убеждений” [cxxix] .


11. Лисы-покровители

Как уже было указано выше, имеются факты ритуального поклонения лисе в танское время, когда собственно и начал складываться культ лисы, и особенно в цинское время, когда фею-лису причисляли к так называемым “сы да цзя” или “сы да мэнь”. Кроме того, лис получал подношения и как покровитель вредных насекомых. Служилые люди чтили лиса как покровителя канцелярского делопроизводства [cxxx] .
В.Р. Бурхардт в своей работе “Верования и традиции китайцев” пишет, что кумирни поклонения лисе сооружались по всей стране.
Глиняные изображения лисы в придорожных кумирнях обычно представляли собой прекрасно одетого чиновника с хитрым выражением лица вместе с сопровождающей его женой. Также считалось, что лучше быть вежливым с лисой, чтобы она не приняла облик невестки или, что еще хуже жены, поэтому возле кумирней можно было часто видеть крошечные женские туфельки как предложение посодействовать в превращении, с набожной надеждой о том, что лиса обойдет своим вниманием приносящего жертву [cxxxi] .
Бурхардт отмечает, что, когда лиса становится Небесной лисой (в возрасте 1000 лет), то она становится золотой, с девятью хвостами. Такая лиса служит луне и солнцу и владеет всеми секретами природы, поэтому люди поклоняются ей в надежде излечения болезней, и также как “дополнительному” богу здоровья [cxxxii] . Лиса почитали как хранителя документов. Если пропадал какой-то документ, то божеству (лисе – прим. Е.С.) зажигалась свечка, двери и окна закрывались, а комнату ненадолго оставляли. После этого поклоняющийся лисе надеялся при возвращении обнаружить пропавший документ, который должен был стоять на видном месте, впереди других [cxxxiii] . Ю. Дулиттл, вероятно, располагая цинским материалом, пишет, что лису главным образом чтили как покровителя официальных печатей высших государственных служб. Лисе поклонялись наместники императора и другие высшие чиновники [cxxxiv] . Он также упоминает, что лисе приписывались и вредоносные свойства, которые проявлялись прежде всего в случае неповиновения ей: насылать болезни, мешать в служебных делах и разными путями вредить чиновникам, а также свойство превращаться в человека.
В частности, Дулиттл приводит пример ритуального поклонения лисе, которое совершалось в XIX веке в Фучжоу: “В ведомствах наместников есть комната на втором этаже, которая отведена для поклонений лисе. Она никак не оформлена, в ней нет даже изображения почитаемого животного. Наместник императора, по прибытии в официальную резиденцию, после назначенных встреч отправляется в эту комнату, падает на колени, наклоняет голову, делает три земных поклона и предлагает три чаши вина, три курильницы и две свечи для умилостивления доброй воли “Рейнеке-лиса”, покровителя канцелярии. Если лисе не будут так поклоняться, то люди верят, что в официальном учреждении (в котором служит чиновник – прим. Е.С.) может произойти пожар, либо исчезнет служебная печать. Есть замечательные истории, связанные с могуществом лисы в чиновничьих учреждениях в настоящий период (1863 г.) в Фучжоу. Также существуют поверья, что лиса с удовольствием превращается в человека: в мужчину или в женщину. Иногда лисе приписывается свойство насылать болезни, но лису продолжает почитать даже сам больной или его родственники для того, чтобы заставить ее не приставать, не беспокоить и не вредить заболевшему” [cxxxv] . Дулиттл пишет, что чиновник мог надеяться на успех в службе только в случае соблюдения ряда суеверных ритуалов, как то: поклониться печати своего учреждения, сделать жертвоприношения духу ворот и провести обряд поклонения лисе. Соблюдения этих церемоний требует обычай, но не закон [cxxxvi] . Дулиттл отмечает, что люди, занимающие высокие посты, выполняют этот обычай с таким почтением, как будто, если б это было самой важной и имеющей большое значение обязанностью.
Любая непочтительность или пренебрежение по отношению к лисе со стороны чиновника всегда будет отомщено его “Невидимым Величеством” таким образом, чтобы вызвать покаяние и проявление надлежащего уважения и страха [cxxxvii] . Автор также подчеркивает, что многие из чиновников достаточно умны для того, чтобы понимать, что такие суеверные действия абсурдны и бесполезны… Но большинство китайцев, которые менее образованны, теоретически признавая глупость и ненужность большинства таких практик, считают, что обычаи и законы своей страны должны быть соблюдены [cxxxviii] . П.В. Добель когда-то заметил по этому поводу: “ … китаец чувствует странное суеверное почтение к известным церемониям, обрядам и древним обычаям, не имея ни малейшего представления о правилах и догматах, на коих они основаны” [cxxxix] .
К. Дэй пишет, что чжэцзянские крестьяне поклонялись группе лис, которых они называли “Почтенные волшебные девы”. Чтобы лисы не досаждали людям, они должны были быть умиротворены возжиганием в их честь благовоний, либо изготовлением для них специальных дощечек. Дощечки для трех лис-сестер во время поклонения им иногда накладывали друг на друга. Дощечки имели соответствующие надписи: “Да Ку” - старшая сестра, “Эр Ку” - средняя сестра, “Сань Ку” - третья сестра. Иногда поклонялись покровительнице лисиц-оборотней, так называемой Ху Ли Чин [cxl] .
В.М. Алексеев в своих дневниках путешествия по Китаю 1907 года пишет: “Население Северного Китая, особенно местности возле Тяньцзиня, известно своей суеверностью. Лисица, еж, змея, мышь – все это существа, отличные от других в чудодейственном смысле [cxli] …
Если в холме, в особенности в древнем кургане, нора, - значит, тут и живет чудотворная лисица. То же поверье и относительно древних развалин храмов и вообще необитаемых мест. Стоит только кому-нибудь увидеть прячущуюся здесь лису, как сейчас же является целая толпа религиозно настроенных людей с зажженными курительными свечами в руках, пришедших просить денег, исцеления и т.д. Пепел от сожженных свечей завертывают в бумагу, приносят домой и съедают сами, или же дают больному. В случае исцеления делают благодарственные приношения, например, в виде упомянутых выше шестов или же в виде красного или желтого холста с надписью: “Если попросишь у него, то обязательно получишь”. Любопытно, что, будучи чаще всего женщиной (оборотнем), лисица обожествляется как мужчина (лаойе – чиновник)” [cxlii] .


12. Лисы, совершающие возмездие

С распространением буддизма в Китае и популярностью концепции воздаяния, по всей видимости, связано то, что лисы становились назидательными фигурами, которые способны выносить суд “над ясными как плоскости людьми”. Они одновременно карают подлецов и насильников и помогают честным, добрым и несправедливо обиженным. Лиса помогает своим человеческим “родственникам” и не причинявшим ей зла людям. Часто в чуаньци лиса лечит своего любимого от недомогания, кроме того, с удовольствием предсказывает будущее, помогая избежать неприятностей, или, напротив, получить выгоду. На противящегося ей человека лиса насылает напасти. У Юань Мэя есть рассказ “Поцелуи бессмертной лисы”, в котором лиса отомстила слуге, постоянно ругавшему ее за то, что она напускала на людей злые чары. Она явилась к нему ночью в облике прекрасной девы, стала целовать и вдруг внезапно превратилась в мужчину с короткой черной бородой, колючей, как иголки.
“На следующий день губы слуги были усеяны мелкими царапинами, похожими на множество порезов” [cxliii] .
В лисьем характере вредить человеку просто так, по природе своей, или для достижения какой-то цели. Часто лиса швыряется разными предметами, гадит в пищу и совершает разного рода мелкие пакости, способные вывести из себя кого угодно.


13. Лисы как преданные и верные друзья человека

В.М. Алексеев писал: “Лиса может являться человеку в образе мужчины. Это будет тонко образованный ученый, беседа с которым окрыляет дух; он будет товарищ и друг, преданный беззаветно и искренне, ищущий себе ответа в глубине чужой души, но возмущающийся и казнящий своего товарища за всякую попытку использовать его волшебную силу в угоду грубому аппетиту” [cxliv] . Действительно, очень часто встречаются рассказы, посвященные теме дружбы, настоящей, истинной, свободной от поисков выгоды. Часто лиса выдает себя за члена семьи людей. В этом случае она может сообщить подробности из своей “биографии” и, как правило, делает все, чтобы ее появление ни у кого не вызвало вопросов и подозрений.
Таким образом, мы видим, что ни у какого другого народа лиса не наделяется так богато различными характерами и не принимает такие разнообразные облики, как у китайцев. На каком именно основании лисицы наделялись столь богатыми колдовскими способностями – неизвестно. Но, как свидетельствует Де Гроот, иногда народная молва наделяла лисиц-оборотней такими способностями на том основании, что они якобы обладают таинственной жемчужиной, которая на самом деле является их душой.
Жемчужины зачастую действительно считались одушевленными и поэтому, идея о том, что души живых людей могут иметь форму жемчужины, выглядит вполне естественной, - полагает Де Гроот [cxlv] . Об этом же пишет и В.М. Алексеев в своих дневниках путешествия 1907 года: “Лиса хранит пилюлю вечной жизни, горящую в сиянии луны и оживляющую даже разложившийся труп” [cxlvi] . Сюжет о талисмане во рту у лисы, встречается и в мифическом повествовании о Лю Хае – боге монет. По одному варианту легенды Лю Хай был дровосеком. Однажды он встретил плачущую деву, семья которой погибла. Лю Хай взял ее в жены. Как-то в горах его окликнул камень, сообщивший о том, что его жена – лиса-оборотень. Камень посоветовал дровосеку ночью, когда лиса достанет изо рта красный шарик – волшебный талисман и положит его ему в рот, не возвращать ей его, а проглотить. Лиса без талисмана умрет. Лю Хай так и сделал. Но лиса пояснила Лю хаю, что камень просто хотел убить его и завладеть шариком, чтобы потом подняться в небеса [cxlvii] . Сюжет этого повествования хотя и не связан непосредственно с предметом данного исследования, однако он может служить одним из доказательств поверья о необыкновенном талисмане, находящемся во рту у лисы.