Мев в переводе с древнекельтского означает смех.
Название: Под осенней луной.
Автор: Мев
Стихи: уважаемой Ino-tyan
Бета: Сон (моя любимая бета и муза, без её неоценимых советов и пинков, у меня ни чего бы не вышло).
Гамма: Rory Kyrnan – мой учитель русского языка (...он не виноват в том, что я бестолковая ученица).
Фендом: Naruto
Жанр: юмор, романс, приключения, мистика.
Рейтинг: R (наверное)
Предупреждение: мистика... тентакли.
Пары: Саске/Наруто или Наруто/Саске (они ещё сами не разобрались).
Сюжет: Саске расплачивается за свой острый язык.
Отказ от прав: персонажи (кроме мною выдуманных) и мир принадлежат Кишимото.
Все герои истории являются совершеннолетними. Читая эту историю вы подтверждаете, что вам 18+ лет.
Статус: в процессе.
От автора: этот фанфик – подарок на День Рождения прекраснейшей Melemina.
Первая часть www.diary.ru/~Mav/p74192356.htm
Вторая часть www.diary.ru/~Mav/p85513522.htm
Часть третья. (Первая ее половина)
читать дальшеУвенчанная кипенно-белым плюмажем волна-великан прошлась по миру и обрушилась на окутанный уютной тьмой берег. Следом спешил её младший брат, такой же шумный, жаждущий победы, а за ним ещё один, и ещё, ещё…
Видать, Считающий Луны (1) отправился сегодня в небесный Ивовый квартал, да и загулял там, забросив свои счётные таблицы. Его буйное воинство не упустило такого шанса и кинулось на приступ прибрежных скал, стремясь добраться до уютной долины, где среди зелёных холмов расположился шумный город Вечной Весны и Порока.
Не чувствуя своего тела, Наруто барахтался в свихнувшихся волнах, борясь за каждый вздох, пока одна из разыгравшихся водяных гор не забросила его куда-то вниз и в сторону. Почти попрощавшись с жизнью, он сумел схватиться за подводный камень и зарылся носом в шёлковистый песок.
Тишина и спокойствие. Не слышно многоголосого рёва морского воинства, не мелькают в безумной пляске вспышки молний и полчища жемчужных пузырьков. Наруто больше не ощущал себя несчастной медузой, разрываемой на части. Обессиленный лежал он на подушке донного песка, чувствуя на лбу и щеках чью-то невесомую, прохладную ласку. Юноша медленно открыл глаза и увидел сияющий лик склонившейся над ним луны. Это её жемчужный свет беспрепятственно проходил сквозь толстую линзу морской воды и нежно оглаживал его измученное тело.
Мелодично-фарфоровый звон гулко прокатился по песчаному дну и замер в тёмных, тягучих глубинах. Наруто с трудом приподнялся на локтях и сразу же уперся взглядом в знакомую спину, обтянутую алым с золотыми фениксами шёлком. Недавний шторм не пощадил и последнего из рода Учиха. Вычурный парик сгинул неизвестно куда вместе с парчовым учикаке, пышный бант оби развязался и роскошный пояс причудливыми петлями растелился по шёлковистым водорослям. Почувствовав свободу, кимоно игриво сползло с плеч, обнажая светлую кожу. Ревнивые волны смыли с лица и шеи Саске грим куртизанки, и только на губах ещё осталась помада, поблескивающая в лунном свете тёмно-вишневым лаком.
Наруто хотел было позвать напарника, но внезапно понял, что стал нем, как рыба. Он рванулся вперед, но не смог пошевелить и пальцем, казалось его тело слилось с рассыпчатым песком подводной дюны. Только и оставалось, что наблюдать, как серебряными искрами проплывает мимо него стайка крохотных рыбок, как лунный свет выбеливает круглый фарфоровый бок чарки в узкой руке Саске, да как тёмные, мясистые, покрытые многочисленными присосками щупальца, выползают из ближайших зарослей рыжевато-бурых водорослей.
С немым изумлением Наруто смотрел на большого осьминога, тугим комком каучуковых мускулов вывалившегося на серебристый песок. Почти грациозно морской гад подобрался к Саске и замер, демонстрируя себя во всей красе. Однако Учиха даже не соизволил взглянуть на неожиданного поклонника, он всё так же продолжал любоваться серебряноликой красавицей луной.
Отвергнутый осьминог потерянно замер перед Саске, затем обиделся и принялся багроветь и набухать, пока не превратился в огромную малиновую бородавку. Но и теперь гордый потомок не менее гордого клана не опустил глаз, он нежно улыбался прекрасной богине. Головоногий ухажёр взревновал, выплеснул в сторону жестокосердного красавца сразу шесть руко-ног, обвил колени, трепеща и покрываясь пурпурными пятнами, пополз вверх по стройным ногам, под алый шёлк. Саске поморщился и сделал глоток из своей чашки. Осьминог приободрился, обвил талию юноши подрагивающим щупальцем и шлепнулся Учихе на колени.
«Хана каракатице», — подумал Наруто, вспомнив, что Учиха порой любит закусить жареными щупальцами осьминога под томатным соусом. Тем временем, не подозревая о своем невесёлом гастрономическом будущем, восьмирукий ухажёр пытался стянуть с плеч предмета своей страсти мокрый неподатливый шёлк. Ему явно не хватало восьми конечностей, пришлось оставить талию Саске в покое, в то время, как другие шесть руко-ног продолжали блуждать по бёдрам, оставляя на светлой коже алые следы присосок. Учиха коротко вздохнул, бросил на клонящуюся к закату луну последний взгляд, и в его руке внезапно появился остро отточенный кухонный нож. «Вот и всё, — поёжился Узумаки, — бедный осьминожек», — и проснулся.
«Знакомый потолок, — сонные мысли текли ленивой рекой, — и стены, и этажерка с веерами…» Всё верно, он проснулся в отведённой им с Саске комнатке, больше напоминающей шкаф для рухляди. Наруто осторожно приподнялся на локтях, тихо охнул и лёг обратно. В голове катались тяжёлые чугунные шары, сталкивались друг с другом и налетали на стенки черепа. «Что вчера было?» — схватившись за голову, Узумаки снова попытался подняться. Попытка не увенчалась успехом. Что-то тяжёлое, тёплое, громко сопящее прижало юношу к полу, да ещё двинуло хорошенько под рёбра. Наруто изумлённо похлопал глазами и осторожно приподнял краешек тонкого одеяла, выделенного им жадной Распорядительницей Покоев (2). «А я ещё удивлялся: почему мне не холодно?» — подумал он ошарашено, разглядывая темный, лохматый затылок дрыхнущего на нём Саске. Учиха недовольно сморщился от яркого утреннего света и попытался зарыться носом в грудь Наруто. Узумаки уронил голову на татами и глубокомысленно уставился в потолок. Опыт и интуиция хором подсказывали: что бы вчера не приключилось, гораздо лучше и безопаснее для некоего любителя рамена будет, если Саске проснётся «первым». «И пусть этот гений сам разбирается что было вчера и куда делась наша одежда», — Наруто расплылся в ехидной усмешке и с чувством качественно выполненной пакости погрузился в крепкий, здоровый сон.
Яркий, нахальный солнечный зайчик прыгнул на лицо Саске и принялся отплясывать джигу на его щеке. Юноша досадливо поморщился, перевернулся на другой бок и скатился с необычайно высокого футона на пол. Учиха чертыхнулся. Открывать глаза не хотелось, тошнотворная слабость превратила тренированные мышцы в подтаявший студень, голову сдавило чугунными обручами, а глаза болели так, словно под веками образовался целый пляж с мелким песочком. Полежав некоторое время на холодном полу, юноша обречённо вздохнул и попытался вслепую нащупать своенравную постель. «Что за… — вместо жёсткого, набитого сухими водорослями матраса, под рукой оказалось, что-то тёплое, упругое и гладкое, напоминающее чей-то поджарый живот, — чёрт…». Пришлось открыть глаза. Он никогда не считал себя ханжой, на миссиях всякое случалось, однако лапать спящего товарища ему до сих пор не приходилось. Саске резко отдернул руку и огляделся. Знакомая каморка, знакомая этажерка и вычурный парик на верхней полке тоже знакомый. Учиха нахмурился и попытался вспомнить почему утыканный позолоченными шпильками парик казался ему знакомым. «А, точно… я вчера куртизанкой был… — шестерёнки мыслей медленно поворачивались в больной голове, — мы были на вечеринке, пили… Что дальше-то было?». Тупая боль боднула виски. Саске снова вздохнул, воспоминания не собирались возвращаться, по крайней мере пока. Те бредовые образы, что вертелись в его голове, точно не могли быть правдой: ни настырные осьминожьи щупальца, ни светящаяся лунным светом паутина, ни жаркие объятья Наруто… Учиха хмыкнул и провел сухим языком по припухшим губам. «Всё равно бред», — решил он и почти успокоился.
Жутко хотелось пить. В надежде найти воду, Саске снова оглядел комнатку и наткнулся взглядом на спутанный ком яркого шёлка и парчи – всё, что осталось от его и Наруто роскошных нарядов. Учиха передёрнул плечами, нужно было срочно найти свою одежду, полупрозрачный, как рисовая бумага, джубан считаться таковой не мог. Саске покосился на дрыхнущего Наруто, вот уж кому было безразлично плачевное состояние его одежды. Расстёгнутые хокама почти сползли с его бёдер, обнажая аппетитную задницу. Саске отвернулся и страдальчески поморщился: как они оказались в своей комнате, кто их раздевал – для него по-прежнему оставалось загадкой.
«Где же штаны?» — Учиха принялся перерывать скомканные кимоно и одеяла, но нашел только футболку Наруто.
— Наруто, вставай, — очень хотелось пнуть безмятежно похрапывающего друга, но подняться на ноги мешало головокружение, — Наруто…
Саске протянул было руку, чтобы растрясти безответственного Узумаки, но потрясённо замер. На загорелой шее напарника ярко лиловел роскошный засос, и не один. «Чёрт, с кем этот придурок вчера тискался?» — Саске старательно пытался не обращать внимания на недоброе предчувствие, поселившееся в его сердце. Юноша наклонился, чтобы внимательнее изучить улики, и сдавленно застонал. То ли от прилива крови к голове, то ли ещё по какой-то причине, но в висках заломило особенно мучительно и из глубин его памяти всплыло воспоминание, чёткое как приговор судьи: вот он, потомок великого клана, хватает хохочущего Наруто за плечи, рывком бросает на футон и с тихим рыком набрасывается на его шею. Саске сглотнул и несмело взглянул на грудь Узумаки. Так и есть, на его коже отчётливо виднелись смазанные следы белил и румян, всё что осталось от грима ойран. Ехидная память тут же подбросила очередную порцию воспоминаний: сильные руки прижимают его голову к мускулистой груди, ерошат и без того взлохмаченные пряди, но Саске не возражает, бесстыжей кошкой он трётся о напряжённое тело Наруто, вылизывает твёрдый сосок…
Учиха как ошпаренный вскочил на ноги и, путаясь в полах джубана, выбежал из комнаты. «Надо успокоиться, надо успокоиться, — одинокая мысль растерянно кружилась в голове, — надо успокоиться… надо умыться». Молясь своим кошачьим покровителям о том, чтобы никого не встретить по дороге, Саске спустился в купальню, просторную комнату, заставленную огромными дубовыми бочками с холодной водой. «Нужно всё вспомнить, — Учиха спустил с плеч джубан и, ни капли не тревожась за сохранность тонкого шёлка, обвязал рукава вокруг талии. — Скорее всего всё не так страшно… — он вспомнил истерзанную шею Наруто. — Я ни чувствую… ни какого дискомфорта, а значит…»
Саске расплылся в довольной усмешке, засунул гудящую голову в ближайшую бочку и тут же почувствовал, как чужие, бесстыжие ладони крепко сжали его ягодицы. Громко отплевываясь, Саске вынырнул и затравленно оглянулся. Никого. Юноша задумчиво уставился на гипнотически колышущуюся поверхность воды и болезненно скривился. Вместе с приливами головной боли к нему начала возвращаться память. Хрипловатый голос Наруто беспрестанно звал его по имени, загорелые, сильные руки сжимали его в жарких объятьях, бесстыжие губы оставляли раскалённые следы на плечах и спине, приятная тяжесть чужого тела, из-под которого так не хотелось выворачиваться…
Саске задыхался, щёки горели, все его размышления свелись к одной настырной мысли: «Было или нет?» Если было, то почему у него болит только голова? А если не было, то откуда все эти бредовые воспоминания? «Надо будет понаблюдать за Наруто, — думал он, щедро намыливаясь найденным здесь же куском мыла, — … хотя, на этом придурке всегда всё заживает лучше, чем на дворовом коте». Как следует намылившись, Саске свесился с края бочки и принялся тщательно смывать с себя хлопья душистой пены, стараясь не вспоминать о том, как мозолистые руки Наруто бесстыже оглаживали его в самых сокровенных местах.
Внезапно Учиха почувствовал робкое прикосновение и чуть не захлебнулся мыльной водой. «К концу миссии я стану неврастеником, точно», — подумал он, рассматривая молоденькую служанку, нервно переминающуюся за его спиной.
— В чем дело? — не потрудившись смягчить тон, поинтересовался Учиха и отбросил с лица мокрые пряди.
— Госпожа Мацумоти зовет Вас… с Вашим другом… к себе в кабинет, — пролепетала девушка и подала ему большое полотняное полотенце.
Не удостоив её ответом, Саске тщательно вытерся и направился в их с Наруто коморку. Разговаривать с управительницей он намеревался в своей одежде, а не в мокром, женском исподнем.
Судя по всему, их комнату уже прибрали: исчез с этажерки парик ойран, постель была застелена, вместо комка смятых кимоно в углу лежала аккуратная стопка его одежды. Полностью одетый Наруто сидел возле окна и пытался расчесать гребнем свои вечно встрепанные вихры.
— Собирайся, — бросив на друга короткий взгляд, Узумаки вернулся к своему занятию, — Мацумоти-сан нас, поди, заждалась.
— Подождёт, — пренебрежительно фыркнул Учиха, размышляя, как бы ему переодеться. Раньше он без стеснения раздевался перед Наруто. В конце концов, чего особенного тот у него не видел? Но после нынешней ночи Саске совсем не хотелось сверкать голым задом перед напарником. Словно услышав его мысли, Наруто молча вышел из комнаты.
«Что ж, будем себя вести как ни в чем ни бывало, — размышлял Саске, застегивая ремни, — да и в самом деле…» — закончить мысль ему не дал истошный женский вопль от которого, казалось, дрогнул пол и зазвенели оконные стекла. Учиха вылетел в коридор, нашел взглядом, напряженно прислушивающегося Узумаки и вопросительно приподнял брови.
— Туда, — Наруто махнул рукой в сторону лестницы ведущей на третий этаж.
Не сговариваясь, действуя в обычном боевом порядке, они прижались к противоположным стенам и бесшумно заскользили вперед. Длинный коридор третьего этажа был похож на разворошенный улей: неприбранные с утра дзеро, испуганно перешептываясь, выглядывали из своих комнаток, служанки деловито и бестолково сновали от лестницы до широко распахнутых дверей в конце коридора. Туда-то друзья и направились.
Бесцеремонно растолкав взволнованных девиц, напарники ввалились в просторную комнату, бывшую полной противоположностью их шкафоподобной каморке. Они ожидали здесь увидеть всё: от груды искромсанных тел и стен, грязно-бурых от крови, до обычной кучи отбросов. Однако открывшаяся им картина потрясла их своей нелепостью и комизмом. Когда-то уютная и элегантная, комната, где каждая безделушка должна была указывать на изысканный вкус хозяйки и на щедрость её покровителей, теперь походила на средней руки кабак после шумной студенческой пирушки. По обклеенным дорогой бумагой стенам вились непристойные надписи и похабные рисунки. Расписанная алыми фениксами ширма валялась на полу. Туалетный столик был весь усыпан золой из валяющейся рядом бронзовой курильницы. Гардеробная была распахнута настежь, но абсолютно пуста, зато пол был буквально устлан роскошными одеждами. В центре бедлама на смятой постели восседала Оцую. Растрёпанная, в приспущенном с плеч кимоно, она сидела спиной к дверям и не отводила глаз от пустой ивовой клетки подвешенной недалеко от окна. Горстка разноцветных пёрышек, вот и все что осталось от её певчей обитательницы.
— Какой позор… — всхлипнул чей-то скрипучий голос.
Саске скосил глаза вправо и увидел Распорядительницу Покоев стоящую на коленях среди вороха смятого шёлка. Старуха, сама похожая на ком тряпья, плаксивым маятником раскачивалась из стороны в сторону и прижимала к груди изорванный кусок парчи.
— Скандал... разорение… — бессвязно бормотала она, — одни убытки. Как ты могла?! — она швырнула в Оцую то, что недавно было роскошным учикаке.
Ойран не соизволила обернуться, даже не вздрогнула, она всё так же смотрела на пустую клетку. Саске озадачено нахмурился и подошел ближе. Клетка, как клетка, в таких часто держат звонкоголосых канареек и учёных попугайчиков, вот только вместо золотистой соломки её дно было устлано зеленовато-лазурными перьями, а в поилке вместо воды тускло поблёскивала загустевшая кровь. «И дверца закрыта, — Учиха подёргал крохотный засов, — странно…» Он обернулся к Наруто и показал ему глазами в сторону продолжавшей покачиваться на сквозняке клетки. Тот понимающе кивнул, подошел к Оцую и попытался заглянуть ей в лицо. Но девушка поспешно отвернулась к стене и загородилась от пытливого взгляда широким рукавом. «Не хочет, чтобы её видели с размазанным гримом», — внезапно осенило Саске, припомнившего собственное пробуждение.
Тем временем старуха Распорядительница успокоилась, высморкалась, легко поднялась на ноги и направилась к дверям.
— Думаешь, тебе все сойдёт с рук? — прошипела она, по прежнему прижимая к груди обрывки учикаке, развернулась и почти уткнулась носом в грудь вошедшей Мацумоти-сан.
Госпожа управительница окинула комнату сосредоточенно-отстранённым, как у полководца перед решающим сражением, взглядом, движением бровей заставила умолкнуть начавшую было блеять распорядительницу и подошла к Оцую. Ойран напряглась, тонкие её пальцы судорожно вцепились в край покрывала, но она так и не обернулась. Стылая тишина незримым туманом окутала комнату, казалось даже сквозняк и тот затих.
— Ступай в купальню, — в голосе Мацумоти-сан не было ни осуждения, ни презрения, однако Оцую вздрогнула и низко склонила голову, — Проследите за уборкой и пошлите кого-нибудь за парикмахером, — эти слова предназначались уже распорядительнице.
Старуха обиженно поджала губы, но поклонилась. Саске почувствовал лёгкий тычок под рёбра, досадливо поморщился и обернулся к Наруто. Узумаки показал глазами на распорядительницу покоев и многозначительно ухмыльнулся. «Да знаю я, — Учиха чуть не закатил глаза. — Наверняка старуха метит на место управительницы и докладывает хозяину о гораздо большем, нежели говорит Мацумоти-сан».
— Нужно будет прижать её… по тихому, — шепнул он в ответ.
— Извращенец, — хихикнул Наруто, — я и не знал…
Договорить ему не позволила Мацумоти:
— Господа, — обратилась она к друзьям тоном Цунаде, собирающейся отправить их на нудную дипломатическую миссию. — Нам необходимо поговорить.
И не проронив больше ни слова, буквально выскочила в коридор. Напарникам ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
Саске переступил порог кабинета Управительницы и невольно зажмурился. Тяжёлые ставни больше не закрывали окна, и солнечный свет яркими, победоносными полотнищами врывался внутрь. Удивительно как он изменил облик комнаты. Если вчера своей непритязательной строгостью она напоминала кабинет Ибики, только лампы для допросов не хватало. То сегодня комната заиграла новыми красками: на стенах обнаружились потускневшие росписи, в глубокой нише скрывался объёмистый шкаф, забитый книгами и свитками, на полу вместо привычных татами пестрел заморский ковёр, весьма потёртый, но всё ещё чертовски дорогой.
А вот Мацумоти-сан утреннее солнце на пользу не пошло: под усталыми, потухшими глазами залегли бессонные тени, резче обозначились морщинки, даже, в царственной осанке появилось, что-то напряжённо болезненное. «Похоже, спать она так и не ложилась», — подумал Саске, усаживаясь на скрипучий стул.
— Рассказывайте, — управительница достала из-за оби свою любимую трубочку, повертела в руках и отложила в сторону.
Друзья переглянулись. Саске нахмурился и отвернулся, всем своим видом показывая, что не проронит и слова. Наруто вздохнул и принялся за рассказ, мысленно благодаря Цунаде, приучившую его с легкостью опытного дипломата избегать в докладах скользких моментов. Госпожа Мацумоти слушала, не перебивая, лишь хмурила тонкие брови.
— Вы о многом умолчали, — наконец сказала она, не сводя с выдохшегося Наруто пытливого взгляда.
— Да и Вы с нами не до конца были откровенны… с самого начала, — вмешался в разговор Саске, — кто такая Рецуко-сан на самом деле, и почему она оказалась на вчерашней вечеринке?
Вместо ответа управительница подошла к книжному шкафу и достала из него толстую тетрадь в темном, кожаном переплёте.
— Это Книга учета Доходов и Расходов, — сказала она и бросила тетрадь на стол. — Сегодня утром я должна была записать в неё сумму выручки полученной от прошедшей вечеринки, но сейчас здесь только расходы. Весьма немаленькие. Напитки, изысканные блюда, услуги гейш и шута, благовония, даже масло для светильников – всё это очень не дёшево. Заведение нашего уровня обязано проводить мероприятия наподобие вчерашнего. Траты неизбежны. Однако утром похмельные гости расплачиваются за всё сполна… должны расплачиваться, — женщина снова уселась за стол и пролистала книгу. — Знаете, как это злит, когда ты стараешься сделать всё на высшем уровне, следишь за каждой мелочью, толком не спишь… И всё вроде бы идёт, как по маслу. Гости довольны, и ты уже мысленно подсчитываешь барыш, как вдруг случается что-то… необъяснимое… А утром ты обнаруживаешь, что никто из клиентов не заплатил ни гроша. И так на протяжении полугода!
Мацумоти-сан умолкла и принялась раскуривать трубку. Руки у неё дрожали.
— Самое обидное то, что гости уверены, что расплатились по счетам сполна и вовремя, — управительница горько усмехнулась. — Конечно, их можно было бы заподозрить в сговоре. Но все они уважаемые, состоятельные люди. Таким важнее сохранить свою репутацию, нежели сэкономить. К тому же, у нас редко бывает, чтобы на вечеринках собирались одни и те же гости... Единственное, что радует, все они наперебой расхваливают наше заведение, мол, нигде вас не ублажат лучше, чем в «Чайной розе», — женщина откинулась на спинку кресла и выпустила изо рта струйку ароматного дыма. — Все наши девушки нарасхват, благодаря этому мы ещё в состоянии покрывать убытки. Но так больше не может продолжаться!
Госпожа Мацумоти медленно поднялась, подошла к окну и надолго замолчала, любуясь по-утреннему тихими улочками Весёлого квартала. Яркое солнце молодой осени усердно золотило узловатые ветви сакур. Пройдёт совсем немного времени и старания светила увенчаются успехом, пыльная листва приобретёт нежный золотистый оттенок. Молчание затянулось.
— Господин Ита – сын богатого торговца саке, — наконец произнесла управительница, — всё своё наследство он вложил в «Чайную розу»… Вам не понять скольких усилий ему стоило возвысить свое заведение до его нынешнего уровня, сколько золота он потратил, сколько дорогих подарков раздал, какие интриги плёл… Волне закономерно, что в возникшей проблеме он в первую очередь заподозрил козни конкурентов. Сначала он пытался разобраться своими силами, допрашивал всех: юдзё, прислугу… меня… — женщина досадливо поморщилась, — но так ни чего и не добился. Тогда он обратился в Коноху.
— Вы не согласны с господином Ита? — спросил Наруто, — считаете, что конкуренты тут не при чём? Кстати, расскажите нам о них подробнее.
Мацумоти-сан медленно обернулась и задумчиво прикусила мундштук трубки.
— Я не первый год работаю в Весёлом квартале, — сказала она и выпустила в потолок сизую струйку дыма, — мой опыт и интуиция говорят мне, что что-то тут не чисто, происходящее не может быть делом человеческих рук. Что касается конкурентов, то у нас их всего два: «Дом опавших цветов» — старейшее увеселительное заведение квартала и «Ивовый мост» — излюбленное местечко нашей богемы. Остальную шушеру можно в расчёт не брать.
— Так почему Вы уверены, что господин Ита не прав? — вступил в беседу Саске.
— Теперь я уже ни в чём не уверена, — проворчала управительница, пристально всматриваясь в причудливый танец струек табачного дыма*, — просто… когда содержатель Весёлого дома желает навредить своему конкуренту, то обычно он избирает более простые и действенные способы: распускает грязные слухи, занижает цены на услуги в собственном заведении, в крайнем случае он может попытаться вывести из строя лучшую куртизанку соперника, а если повезёт, то нескольких.
— То есть, убить?
— Почему сразу убить? – женщина усмехнулась. — В прошлом году среди юдзё «Ивового Моста»случилось массовое расстройство желудка. Ничего опасного, но несколько дней заведение не работало. Как выяснилось позднее, одна из поварих была подкуплена хозяином «Игривого фазана», притона средней руки, но с претензией на большее. Так вот, пока «Ивовый мост» не работал, по кварталу ходили упорные слухи о страшной заразе, поразившей этот дом. Его хозяин понёс большие убытки, ещё больше ему пришлось потратиться, чтобы доказать, что никакой болезни нет и не было.
Госпожа Мацумоти подошла к столу и принялась выколачивать свою трубочку в плоскую, керамическую пепельницу.
— Содержатели Весёлых домов люди практичные, они не станут полагаться на столь ненадёжные способы, как… как наша проблема. И потом, — в тёмных глазах Управительницы промелькнуло злое веселье, — мы хоть и несём убытки, но популярность нашего дома растёт с каждым днём, с каждой чёртовой вечеринкой.
— И Вы решили действовать по собственному усмотрению, — рассуждал вслух Наруто, — Вы пригласили Рецуко-сан… так, кто же она?
— Она – юта, — устало откликнулась Мацумоти-сан и вернулась в свое кресло.
— Кто?
— Юта – шаманка, — пояснил Саске, поражаясь собственной недогадливости, — Теперь понятно…
Действительно теперь многое стало понятным: и завораживающий танец Рецуко-сан, и музыка с рваным, выматывающим душу ритмом, и чёртовы благовония… Всё просто — юта общалась с духами. Интересно, что ей удалось узнать? Ощутив на себе хмурый взгляд Наруто, Учиха едва заметно покачал головой: не сейчас, позже. Узумаки смолчал, но по упрямо поджатым губам было понятно, как только они окажутся наедине, он вытрясет из напарника всю подноготную.
— Нам необходимо с нею поговорить, — обратился он к управительнице.
— Разумеется. Она ждет вас сегодня в час пополудни.
Яркое солнце щедро изливало послеполуденный зной на головы немногочисленных путников, вынужденных, вместо того, чтобы переждать жару в благословенной тени с чашечкой чего-нибудь прохладительного, ползти по раскаленной мостовой. Ранняя осень вяло торговалась с летом, уступая ему день за днем, и долгожданная прохлада всё не приходила. Даже ветер и тот, казалось, уснул в запыленной листве кустарника.
— Это она специально, — проворчал Наруто, смахивая с носа капельку пота.
— Кто именно? – хмыкнул Саске, по-кошачьи жмурясь на солнце.
— Да Рецуко-сан, кто же ещё. Мало того, что живет чёрт знает где, так ещё и встречу назначила в самое пекло. Нашла время!
Учиха пожал плечами, не желая ввязываться в бесполезный спор. Жара донимала и его, а жидкая тень от заборов, тянущихся по обеим сторонам улицы, могла охладить разве что пятки. Юноша досадливо фыркнул и огляделся.
Мастеровые улочки, где изволила проживать знаменитая на весь квартал гейша, учительница танцев и по совместительству загадочная юта, резко отличались от уже виденных ими улиц. Здесь не было домов радости, ни дешевых, ни дорогих. Редко попадались и лавки с кабаками. Зато дома были обнесены высокими, белёными стенами, из-за которых виднелись лишь изогнутые крыши, крытые серой черепицей. Встреченные ими редкие прохожие были одеты с подчеркнутой скромностью. Всевозможные оттенки серого и коричневого преобладали в их одежде. Здесь жили ремесленники: портные, ювелиры, парикмахеры, аптекари, художники, парфюмеры – словом все те, кто своим трудом обеспечивал вечное цветение продажной весны на улицах удовольствий.
Друзья свернули за очередной поворот и остановились, рассматривая открывшийся им тупичок. Извилистую, узкую улочку, словно тесаком обрубала невысокая, но мощная стена, сложенная из берегового, изрядно выветрившегося известняка. Согласно древнему закону, подобные стены опоясывали каждый Весёлый квартал. И совершенно не имело значения то, что квартал этот давно перерос уже сам город.
— Кажется, пришли, — Наруто кивнул на крохотный домик, примостившейся под самой стеной, окруженный вместо забора живой изгородью.
Стены домика были тщательно выкрашены в насыщенный цвет крепкого чая, бревенчатые балки лоснились чёрным лаком, покрытая лазурной черепицей крыша томно изгибалась, словно разомлевший под солнышком дракон. Ухоженные кусты живой изгороди горделиво поблёскивали свежей зеленью глянцевых листьев, будто не было вокруг выгоревшей на жарком солнце жёсткой травы и запыленных деревьев.
Парни не сговариваясь протянули руки к медному молоточку, висящему на воротах, и тут из-за угла дома вышла стройная девушка в простой юкате приглушённо-серого, обычного для этих улиц, цвета. В руках она держала большую лейку, и её вполне можно было бы принять за служанку, если бы не высокая прическа, украшенная множеством шпилек с парчовыми кленовыми листочками.
— Это она, — шепнул Наруто, — ученица Рецуко-сан, я узнал её.
Саске кивнул и прямиком направился к поливающей живую изгородь майко. Девушка оглянулась, поставила лейку на землю и, не говоря ни слова, юркнула за лакированную входную дверь.
— Однако, — удивленно моргнул Наруто и, переглянувшись с напарником, взошел на невысокое крыльцо.
Но стоило ему только протянуть руку к двери, как она сама распахнулась.
— Добро пожаловать в дом Рецуко-сан, — нежным голоском пропела замершая на пороге майко и склонилась в низком поклоне. — Старшая сестра * ждет вас.
Домик был совсем крошечным, всего несколько комнат. Тем удивительней было видеть здесь просторную гостиную, по совместительству, вероятно, и кабинет, с фусума выходящими во внутренний дворик, пытающийся выглядеть настоящим садом. Изумрудная листва живой изгороди оттеняет серебристую листву красиво изогнутой ивы. Пышная клумба с ранними хризантемами, теми самыми, что украшали прическу Рецуко-сан во время вечеринки, окружена кольцом плотно утоптанной земли. Вероятно, именно здесь прославленная танцовщица проводила свои уроки.
— Рада вас видеть, — приветливо кивнула хозяйка дома, — Присаживайтесь.
Саске придирчиво осмотрев пол, покрытый татами из свежей, рисовой соломки и плоские подушки из цветного войлока, медленно сел и прикрыл глаза, явно не собираясь начинать беседу первым. Наруто удивленно покосился на друга и плюхнулся рядом с ним.
— Можете не представляться, — ласково улыбнулась гейша, и голос её был подобен густому, горному меду. — Вы меня знаете, а мне ваши имена ни к чему.
Узумаки вздохнул, вспомнил все уроки вежливости, кои Пятая буквально вбила в его голову, и выдал:
— Прежде всего, позвольте нам выразить наше восхищение, — он почтительно поклонился, и Саске ничего не оставалось, как последовать его примеру. — Ваш талант потряс нас до глубины души…
— Да, да, я заметила, — озорно, по-девчоночьи, усмехнулась Рецуко-сан, и от её удивительных серо-зелёных глаз едва заметными лучиками разбежались крохотные морщинки. — Вы были так увлечены… моим танцем.
Она выразительно посмотрела на украшенную роскошным засосом шею Наруто. Юноша вспыхнул и неуверенно покосился на друга. Саске недобро прищурился и окинул женщину пристальным взглядом. Не только глаза Рецуко-сан, вся она была странной, словно вырванной из какой-то иной реальности, и невольно притягивала взгляд, хотя и не было в её внешности ничего экстравагантного, чего можно было ожидать от юты. Не красавица, одета, пожалуй, даже слишком скромно, и от вчерашней её вежливой отстранённости ни осталось и следа. Сидит, улыбается, не как гейша, а как соседская девчонка… дразнится. «Я не могу определить её возраст, — внезапно осеняет Учиху, — вчера она выглядела, как ухоженная тридцатилетняя женщина, а сегодня ей не дашь и двадцати лет. Наверное, всё дело в улыбке».
Сёдзи отодвинулись, в комнату бесшумно вошла майко-садовница и почтительно поклонилась наставнице.
— Что такое, Рей-чан? — Рецуко-сан удивлённо приподняла брови.
Девушка промолчала, только укоризненно покачала головой.
— Ах, да! — юта хлопнула себя по лбу и резво вскочила на ноги. — Прошу меня простить… срочное дело.
Всё так же, не проронив ни слова, Рей вышла следом за своей наставницей и плотно прикрыла сёдзи.
— Ты заметил? — шепнул Наруто, придвинувшись к напарнику почти вплотную.
— Что? — так же тихо отозвался Саске.
— Рецуко-сан… на неё смотреть всё равно, что в ручей глядеться.
— Что ты… — начал было говорить Учиха и замолчал. Сравнение Наруто подобрал необыкновенно точное.
— А домик у неё самый обычный, — продолжал рассуждать Узумаки, оглядывая чистую комнату, не загроможденную излишком мебели, — бывал я как-то в доме деревенской ведьмы. Так у неё на потолочных балках летучие мыши гроздьями висели, про сушёные травы я и не говорю. О! Смотри какая штука.
Саске усмехнулся, наблюдая, как его неугомонный напарник, не вставая с колен, шустро подполз к токонома, где вместо обычной икебаны стояло небольшое изваяние какого-то божества.
— Не боишься, что сейчас хозяйка вернётся?
— А что тут такого? — Наруто беззаботно отмахнулся, бесцеремонно запустил руку в нишу и вытащил на свет изумительной красоты статуэтку, изображавшую прекрасную молодую женщину в старинном, многослойном кимоно, — сандал… зуб даю, это Бэнтэн (3). Вот, только почему у неё в руках барабан, а не бива*?
— Не знал, что ты интересуешься искусством, — хмыкнул Учиха и протянул руку, намереваясь забрать сандаловую богиню себе.
— А ты думал, я с Джираей только по борделям шастал? — Наруто прижал статуэтку к груди. — Лапы убери, это слишком тонкая работа…
— Да, мне тоже нравится, — перебила его, непонятно когда успевшая вернуться, Рецуко-сан. — К тому же это подарок… весьма дорогой.
Наруто тут же вернул Бэнтэн на её законное место и склонился в почтительном поклоне.
— Прошу меня простить…
— Да, ладно, — усмехнулась юта, — это я должна просить прощения. Негостеприимная из меня хозяйка… Так что мы квиты.
Она вернулась на своё место, грациозно опустилась на подушку и тщательно расправила складки на и без того безупречном кимоно. Следом за ней в комнату вошла Рей, с небольшим подносом в руках.
— На улице невыносимая жара, — голос у девушки мягкий, словно кошачья лапа, — немного холодного чая не повредит.
Майко опустилась на колени, по мнению Саске слишком близко к Узумаки, и поставила свою ношу на низкий столик. Её плавные движения невольно приковывают к себе внимание. «Руки у неё красивые… запястья тонкие, — непонятно на кого злясь, подумал Учиха, — аристократка?»
— Желаете что-нибудь ещё? – она смотрит только на Наруто, и когда их взгляды встречаются, медленно опускает глаза, словно обводя его фигуру кончиками ресниц.
— Н-нет… спасибо, — промямлил тот в ответ и залился краской.
Саске скрипнул зубами: «Уже растёкся… Она же практикуется на тебе, придурок!»
Юноша схватил со стола чашку с охлажденным чаем и, чувствуя нестерпимое желание швырнуть её в голову несчастного идиота, сделал большой глоток.
— Возможно, мой вопрос покажется вам немного… бестактным, — проворковала Рецуко-сан. — Но всё же ответьте на него, удовлетворите мое любопытство.
— Что Вас интересует? — грубее, чем следовало, спросил Учиха.
— Та вечеринка... что бы вы стали делать, если бы кто-то из гостей пожелал, чтобы Вы прислуживали ему за ширмами? — в голосе гейши не было и намека на насмешку.
— Тогда в дело вступил бы я, — Наруто расплылся в шкодливой улыбке, — у нас была разработана легенда, будто мы – влюбленная парочка, давшая друг другу обеты верности. И я имел полное право не позволить своей возлюбленной близко общаться с посторонними мужчинами, по крайне мере в моём присутствии.
— Легенда? А… понимаю, — женщина склонила голову, по её губам скользнула мягкая улыбка, и у Саске возникло ощущение, что поняла она гораздо больше, чем он сам на пару с Узумаки.
— Давайте приступим к делу, — нарушая все правила вежливой беседы, попросил он.
— Хорошо, — согласилась Рецуко-сан и кивнула своей ученице. Та подобрала поднос, но, к сожалению Учихи, уходить и не собиралась, усевшись рядом с дверями.
— Скажите, Вам что-нибудь удалось вчера узнать? — Узумаки понимал, что им не избежать рассказа о собственных приключениях, но пытался как можно дальше оттянуть этот момент.
— Я нашла источник бед «Чайной розы», — юта горделиво вздёрнула подбородок и снова стала похожа на задиристую девчонку, вздумавшую подразнить своих приятелей.
— Вот как, значит нашу миссию можно считать выполненной? – не поддался на провокацию Наруто.
— Не совсем, — смутилась женщина, — я узнала источник, но не выяснила причин, да и что дальше делать, я пока тоже не знаю. Мне понадобится ваша помощь. Но сперва, вы расскажете мне, как провели вчерашнюю ночь.
— А с чего бы нам с Вами откровенничать? — подозрительно прищурился Саске.
— Ну, вы же хотите выполнить свою миссию, — невинно протянула гейша, скрывая улыбку за непонятно откуда взявшимся веером учива (4).
Больше с нею никто не спорил. И снова Наруто пришлось упражняться в изворотливости, пытаясь не упустить ничего важного и, в то же время, не сболтнуть ничего лишнего.
Когда он наконец умолк, Рецуко-сан задумчиво склонила голову набок и легко взмахнула веером. Живые, лазурные блики пробежали по перышкам зимородка, украшавшим безделушку, и Саске с изумлением ощутил на щеках прохладное дыхание ветерка, которому неоткуда было взяться в раскалённом полуденным солнцем домике.
— Забавно, — произнесла юта.
— Кому как, — хмыкнул Наруто, не спуская с собеседницы пристального взгляда, — теперь Ваша очередь делиться сведениями.
Женщина кивнула, взмахнула веером, в точности повторив красивый жест профессиональных рыночных сказителей, и приступила к рассказу.
— Вы наверняка уже поняли, что в «Чайной розе» не обошлось без козней могущественной нечисти. Я-то это сразу почувствовала, стоило мне только в банкетный зал войти. Сперва я решила, что это лисы забавляются. Но потом поняла – досаждающее обитателям этого славного заведения существо гораздо сильнее обычных кицунэ, — юта умолкла, чтобы промочить горло чаем, а потом продолжила, помахивая веером и гоняя по комнате прохладный сквозняк.
— Тогда я решила поискать источник. Ну, предмет или человека, или животное, посредством которого нечисть попадает в наш мир, — пояснила она, видя недоумённые взгляды парней, — пусть не сразу, но мне это удалось. Источником оказалась картина, висящая в токонама банкетного зала. Честно говоря, я сваляла дурака, нужно было ещё до начала вечеринки проверить её. Ведь это не обычная картина, она принадлежит кисти великого Фудзияши Норихиро!
От волнения она так взмахнула веером, что по комнате, промчался маленький смерч, разбрасывая подушки и заставляя людей пригнуться.
— Помню, какой пир закатил господин Ита, когда ему удалось заполучить это сокровище, — гейша мечтательно улыбнулась, — люди валом валили в его заведение, только для того что бы посмотреть на творение Великого безумца. Конкуренты предлагали ему за картину баснословные суммы, но он не соглашался её продать. Ещё бы, ведь теперь любой знаток искусств мог сказать, что «Чайная роза» ничуть не уступает «Ивовому мосту», дому, слывущему прибежищем людей искусства и где, как считается, обитают самые утончённые и талантливые куртизанки квартала.
Саске с трудом припомнил свиток пожелтевшей старой бумаги с изображением невзрачного осеннего пейзажа. Неужели эта рухлядь действительно стоит кучу денег и могла стать причиной бед одного из лучших домов радости во всём Весёлом квартале? О знаменитом художнике прошлого Фудзияши Норихиро, именуемом ещё Великим безумцем, юноше, конечно, доводилось слышать. Но, честно говоря, он гораздо более был склонен считать давно почившего гения легендарным персонажем, нежели исторической личностью. Учиха покосился на друга и понимающе усмехнулся. На лице Наруто застыло странное выражение, смесь недоумения и недоверия.
— Прошу меня простить, — заговорил Узумаки, осторожно подбирая слова. — Я человек далёкий от искусства и не могу понять связи между творчеством великого художника и появлением неведомой нечисти в «Чайной розе». Не могли бы Вы объяснить всё по порядку.
— Дело в том, что картины Фудзияши Норихиро это не просто изображение, нанесённое краской на бумагу, — Рецуко-сан нахмурила тонкие брови и с состраданием посмотрела на юных шиноби, явно не понимающих самых очевидных вещей. — В каждое своё творение он вкладывал душу. Именно поэтому невзрачный пейзаж на его картине меняется вместе с природой. Зимой там идёт снег, весной расцветают ирисы, летними ночами на картине можно заметить светлячков, осенью деревья рыжеют и постепенно сбрасывают листья.
— Вы думаете, что за прошедшие годы в волшебной картине поселился какой-нибудь дух или демон? — напрягся Наруто.
— Возможно, — вздохнула юта. — Я не знаю, что это за существо, но после вашего рассказа у меня отпали последние сомнения в том, что именно картина является источником.
— Так надо просто избавиться от неё и всё! – воскликнул Узумаки и на радостях пихнул напарника локтем в бок. — Давайте сожжём её на закате, можно даже пригласить какого-нибудь монаха, пусть сутры над костром почитает, лишним не будет.
— Как ты себе это представляешь? – хмуро отозвался Саске, незаметно почёсывая ушибленные рёбра. — Тебе же ясно сказали, что господин Ита не верит ни в какую чертовщину. Думаешь, он очень обрадуется тому, что картина, за которую он, наверняка, заплатил кругленькую сумму, и которая стала визитной карточкой его заведения, превратится в горстку пепла?
— К тому же не факт, что после уничтожения источника нечисть исчезнет, — неожиданно поддержала Учиху, молчавшая до сих пор майко. — Кто знает, может после уничтожения его дома дух совсем озвереет и начнет убивать.
— Такое тоже возможно, — печально покивала Рецуко-сан.
— Что же делать? – озадачено почесал в затылке Наруто. — Кстати, а как картина вообще попала к хозяину «Чайной розы»?
— Толком ничего неизвестно, — юта поболтала в чашке остатки чая, — На все расспросы он отвечает, что это подарок.
— Что Вы намерены делать дальше? – обратился к ней Саске.
— Сегодня ночью я хочу провести обряд кормления духов, и мне понадобится ваша помощь, — женщина пристально посмотрела на удивлённых юношей. — С Мацумоти-сан я уже обо всём договорилась. Сегодня гостей будут принимать на крыше под тентом, благо ночь наверняка выдастся тёплой, так что банкетный зал будет в полном нашем распоряжении. Вы согласны помочь мне?
— Разумеется, — заулыбался Наруто, прекрасно понимая, что не известно ещё кому больше нужна помощь: Рецуко-сан или им.
— Тогда давайте встретимся на закате, сразу после Шествия Куртизанок, у главных ворот «Чайной розы».
— Что такое Шествие Куртизанок? — заинтересовался Наруто.
— О, это грандиозное зрелище, — мечтательно вздохнула гейша. — Каждый год во время первого осеннего полнолуния лучшие юдзё квартала идут по Главной улице к Храмовой площади почтить святых духов. Шествие возглавляют ойран, и многие говорят, что в этот момент красотой они схожи с небожительницами. Очень рекомендую посетить это мероприятие, не пожалеете.
Тяжёлая дверь закрылась за спинами шиноби, надёжно преграждая путь раскалённому, пыльному воздуху с улицы. «Скорей бы уже дождь пошёл», — раздражённо подумала Рей и поспешила в кабинет наставницы.
— Лето в этом году не желает уходить, не вызвать ли нам дождя? — спросила она, усаживаясь рядом с Рецуко-сан и смахивая пот со лба.
— Не стоит, погода скоро изменится и без нашей помощи, — отозвалась та и сладко потянулась. — Что скажешь о наших гостях?
— Они нам нужны.
— Это и так понятно, — женщина выпрямилась, быстро пододвинула к себе низкий столик и жестом велела подать себе лакированный поднос. — Не знаю чего от них ждать, да они и сами этого не знают…
Она взяла оставленные гостями чашки, взболтала остатки, ловким движением опрокинула их на поднос и несколько раз крутанула его посолонь.
— Ну, что? — майко нетерпеливо подалась вперёд.
Юта несколько минут изучала прихотливый узор, сложившийся из распустившихся чайных листьев, а затем откинулась на подушки и тихо рассмеялась.
— Всё в порядке, Рей-чан, — выговорила она, отсмеявшись, — даже более чем в порядке. Наше сотрудничество будет воистину взаимовыгодным, — её улыбка стала мечтательной и хищной, сделав её похожей на кошку, бдящую у мышиной норы и заметившую движение в её глубине. Мышке надоело сидеть в убежище.
1. Считающий Луны - Цукуёми, Цукуёми-но микото, Цукиёми-но микото (др.-япон. «бог счёта лун», т. е. божество, связанное с лунным календарём; другие варианты: «луна, видимая ночью»; «изогнутый лук луны»), в японской мифологии божество, рождённое богом Идзанаки (см. Идзанаки и Идзанами) во время очищения, которое тот совершает по возвращении из ёми-но куни, из капель воды, омыв ими свой правый глаз.
2. Распорядительницей Покоев – грубо говоря, завхоз.
3. Бэнтэн - богиня Бэндзайтэн, одна из семи богов счастья. Её называют также Бэнтэн или Сарасвати. Это индуистское божество, воплощающее в себе все искусства: красноречия, музыки, рисования, литературы, а также мудрость и добродетель. Она способна наградить артиста вдохновением. В руках у богини бива — восточный вариант лютни. Иногда Бэндзайтэн сопровождает в её странствиях змея.
4. Веер учива - учива (утива) представляет собой веер-лепесток (опахало), сделанный из цельного куска дерева или из проволочного каркаса, обтянутого шелком. Символическое изображение веера учивы является родовым моном (гербом) клана Учиха.
Автор: Мев
Стихи: уважаемой Ino-tyan
Бета: Сон (моя любимая бета и муза, без её неоценимых советов и пинков, у меня ни чего бы не вышло).
Гамма: Rory Kyrnan – мой учитель русского языка (...он не виноват в том, что я бестолковая ученица).
Фендом: Naruto
Жанр: юмор, романс, приключения, мистика.
Рейтинг: R (наверное)
Предупреждение: мистика... тентакли.
Пары: Саске/Наруто или Наруто/Саске (они ещё сами не разобрались).
Сюжет: Саске расплачивается за свой острый язык.
Отказ от прав: персонажи (кроме мною выдуманных) и мир принадлежат Кишимото.
Все герои истории являются совершеннолетними. Читая эту историю вы подтверждаете, что вам 18+ лет.
Статус: в процессе.
От автора: этот фанфик – подарок на День Рождения прекраснейшей Melemina.
Первая часть www.diary.ru/~Mav/p74192356.htm
Вторая часть www.diary.ru/~Mav/p85513522.htm
Часть третья. (Первая ее половина)
читать дальшеУвенчанная кипенно-белым плюмажем волна-великан прошлась по миру и обрушилась на окутанный уютной тьмой берег. Следом спешил её младший брат, такой же шумный, жаждущий победы, а за ним ещё один, и ещё, ещё…
Видать, Считающий Луны (1) отправился сегодня в небесный Ивовый квартал, да и загулял там, забросив свои счётные таблицы. Его буйное воинство не упустило такого шанса и кинулось на приступ прибрежных скал, стремясь добраться до уютной долины, где среди зелёных холмов расположился шумный город Вечной Весны и Порока.
Не чувствуя своего тела, Наруто барахтался в свихнувшихся волнах, борясь за каждый вздох, пока одна из разыгравшихся водяных гор не забросила его куда-то вниз и в сторону. Почти попрощавшись с жизнью, он сумел схватиться за подводный камень и зарылся носом в шёлковистый песок.
Тишина и спокойствие. Не слышно многоголосого рёва морского воинства, не мелькают в безумной пляске вспышки молний и полчища жемчужных пузырьков. Наруто больше не ощущал себя несчастной медузой, разрываемой на части. Обессиленный лежал он на подушке донного песка, чувствуя на лбу и щеках чью-то невесомую, прохладную ласку. Юноша медленно открыл глаза и увидел сияющий лик склонившейся над ним луны. Это её жемчужный свет беспрепятственно проходил сквозь толстую линзу морской воды и нежно оглаживал его измученное тело.
Мелодично-фарфоровый звон гулко прокатился по песчаному дну и замер в тёмных, тягучих глубинах. Наруто с трудом приподнялся на локтях и сразу же уперся взглядом в знакомую спину, обтянутую алым с золотыми фениксами шёлком. Недавний шторм не пощадил и последнего из рода Учиха. Вычурный парик сгинул неизвестно куда вместе с парчовым учикаке, пышный бант оби развязался и роскошный пояс причудливыми петлями растелился по шёлковистым водорослям. Почувствовав свободу, кимоно игриво сползло с плеч, обнажая светлую кожу. Ревнивые волны смыли с лица и шеи Саске грим куртизанки, и только на губах ещё осталась помада, поблескивающая в лунном свете тёмно-вишневым лаком.
Наруто хотел было позвать напарника, но внезапно понял, что стал нем, как рыба. Он рванулся вперед, но не смог пошевелить и пальцем, казалось его тело слилось с рассыпчатым песком подводной дюны. Только и оставалось, что наблюдать, как серебряными искрами проплывает мимо него стайка крохотных рыбок, как лунный свет выбеливает круглый фарфоровый бок чарки в узкой руке Саске, да как тёмные, мясистые, покрытые многочисленными присосками щупальца, выползают из ближайших зарослей рыжевато-бурых водорослей.
С немым изумлением Наруто смотрел на большого осьминога, тугим комком каучуковых мускулов вывалившегося на серебристый песок. Почти грациозно морской гад подобрался к Саске и замер, демонстрируя себя во всей красе. Однако Учиха даже не соизволил взглянуть на неожиданного поклонника, он всё так же продолжал любоваться серебряноликой красавицей луной.
Отвергнутый осьминог потерянно замер перед Саске, затем обиделся и принялся багроветь и набухать, пока не превратился в огромную малиновую бородавку. Но и теперь гордый потомок не менее гордого клана не опустил глаз, он нежно улыбался прекрасной богине. Головоногий ухажёр взревновал, выплеснул в сторону жестокосердного красавца сразу шесть руко-ног, обвил колени, трепеща и покрываясь пурпурными пятнами, пополз вверх по стройным ногам, под алый шёлк. Саске поморщился и сделал глоток из своей чашки. Осьминог приободрился, обвил талию юноши подрагивающим щупальцем и шлепнулся Учихе на колени.
«Хана каракатице», — подумал Наруто, вспомнив, что Учиха порой любит закусить жареными щупальцами осьминога под томатным соусом. Тем временем, не подозревая о своем невесёлом гастрономическом будущем, восьмирукий ухажёр пытался стянуть с плеч предмета своей страсти мокрый неподатливый шёлк. Ему явно не хватало восьми конечностей, пришлось оставить талию Саске в покое, в то время, как другие шесть руко-ног продолжали блуждать по бёдрам, оставляя на светлой коже алые следы присосок. Учиха коротко вздохнул, бросил на клонящуюся к закату луну последний взгляд, и в его руке внезапно появился остро отточенный кухонный нож. «Вот и всё, — поёжился Узумаки, — бедный осьминожек», — и проснулся.
«Знакомый потолок, — сонные мысли текли ленивой рекой, — и стены, и этажерка с веерами…» Всё верно, он проснулся в отведённой им с Саске комнатке, больше напоминающей шкаф для рухляди. Наруто осторожно приподнялся на локтях, тихо охнул и лёг обратно. В голове катались тяжёлые чугунные шары, сталкивались друг с другом и налетали на стенки черепа. «Что вчера было?» — схватившись за голову, Узумаки снова попытался подняться. Попытка не увенчалась успехом. Что-то тяжёлое, тёплое, громко сопящее прижало юношу к полу, да ещё двинуло хорошенько под рёбра. Наруто изумлённо похлопал глазами и осторожно приподнял краешек тонкого одеяла, выделенного им жадной Распорядительницей Покоев (2). «А я ещё удивлялся: почему мне не холодно?» — подумал он ошарашено, разглядывая темный, лохматый затылок дрыхнущего на нём Саске. Учиха недовольно сморщился от яркого утреннего света и попытался зарыться носом в грудь Наруто. Узумаки уронил голову на татами и глубокомысленно уставился в потолок. Опыт и интуиция хором подсказывали: что бы вчера не приключилось, гораздо лучше и безопаснее для некоего любителя рамена будет, если Саске проснётся «первым». «И пусть этот гений сам разбирается что было вчера и куда делась наша одежда», — Наруто расплылся в ехидной усмешке и с чувством качественно выполненной пакости погрузился в крепкий, здоровый сон.
Яркий, нахальный солнечный зайчик прыгнул на лицо Саске и принялся отплясывать джигу на его щеке. Юноша досадливо поморщился, перевернулся на другой бок и скатился с необычайно высокого футона на пол. Учиха чертыхнулся. Открывать глаза не хотелось, тошнотворная слабость превратила тренированные мышцы в подтаявший студень, голову сдавило чугунными обручами, а глаза болели так, словно под веками образовался целый пляж с мелким песочком. Полежав некоторое время на холодном полу, юноша обречённо вздохнул и попытался вслепую нащупать своенравную постель. «Что за… — вместо жёсткого, набитого сухими водорослями матраса, под рукой оказалось, что-то тёплое, упругое и гладкое, напоминающее чей-то поджарый живот, — чёрт…». Пришлось открыть глаза. Он никогда не считал себя ханжой, на миссиях всякое случалось, однако лапать спящего товарища ему до сих пор не приходилось. Саске резко отдернул руку и огляделся. Знакомая каморка, знакомая этажерка и вычурный парик на верхней полке тоже знакомый. Учиха нахмурился и попытался вспомнить почему утыканный позолоченными шпильками парик казался ему знакомым. «А, точно… я вчера куртизанкой был… — шестерёнки мыслей медленно поворачивались в больной голове, — мы были на вечеринке, пили… Что дальше-то было?». Тупая боль боднула виски. Саске снова вздохнул, воспоминания не собирались возвращаться, по крайней мере пока. Те бредовые образы, что вертелись в его голове, точно не могли быть правдой: ни настырные осьминожьи щупальца, ни светящаяся лунным светом паутина, ни жаркие объятья Наруто… Учиха хмыкнул и провел сухим языком по припухшим губам. «Всё равно бред», — решил он и почти успокоился.
Жутко хотелось пить. В надежде найти воду, Саске снова оглядел комнатку и наткнулся взглядом на спутанный ком яркого шёлка и парчи – всё, что осталось от его и Наруто роскошных нарядов. Учиха передёрнул плечами, нужно было срочно найти свою одежду, полупрозрачный, как рисовая бумага, джубан считаться таковой не мог. Саске покосился на дрыхнущего Наруто, вот уж кому было безразлично плачевное состояние его одежды. Расстёгнутые хокама почти сползли с его бёдер, обнажая аппетитную задницу. Саске отвернулся и страдальчески поморщился: как они оказались в своей комнате, кто их раздевал – для него по-прежнему оставалось загадкой.
«Где же штаны?» — Учиха принялся перерывать скомканные кимоно и одеяла, но нашел только футболку Наруто.
— Наруто, вставай, — очень хотелось пнуть безмятежно похрапывающего друга, но подняться на ноги мешало головокружение, — Наруто…
Саске протянул было руку, чтобы растрясти безответственного Узумаки, но потрясённо замер. На загорелой шее напарника ярко лиловел роскошный засос, и не один. «Чёрт, с кем этот придурок вчера тискался?» — Саске старательно пытался не обращать внимания на недоброе предчувствие, поселившееся в его сердце. Юноша наклонился, чтобы внимательнее изучить улики, и сдавленно застонал. То ли от прилива крови к голове, то ли ещё по какой-то причине, но в висках заломило особенно мучительно и из глубин его памяти всплыло воспоминание, чёткое как приговор судьи: вот он, потомок великого клана, хватает хохочущего Наруто за плечи, рывком бросает на футон и с тихим рыком набрасывается на его шею. Саске сглотнул и несмело взглянул на грудь Узумаки. Так и есть, на его коже отчётливо виднелись смазанные следы белил и румян, всё что осталось от грима ойран. Ехидная память тут же подбросила очередную порцию воспоминаний: сильные руки прижимают его голову к мускулистой груди, ерошат и без того взлохмаченные пряди, но Саске не возражает, бесстыжей кошкой он трётся о напряжённое тело Наруто, вылизывает твёрдый сосок…
Учиха как ошпаренный вскочил на ноги и, путаясь в полах джубана, выбежал из комнаты. «Надо успокоиться, надо успокоиться, — одинокая мысль растерянно кружилась в голове, — надо успокоиться… надо умыться». Молясь своим кошачьим покровителям о том, чтобы никого не встретить по дороге, Саске спустился в купальню, просторную комнату, заставленную огромными дубовыми бочками с холодной водой. «Нужно всё вспомнить, — Учиха спустил с плеч джубан и, ни капли не тревожась за сохранность тонкого шёлка, обвязал рукава вокруг талии. — Скорее всего всё не так страшно… — он вспомнил истерзанную шею Наруто. — Я ни чувствую… ни какого дискомфорта, а значит…»
Саске расплылся в довольной усмешке, засунул гудящую голову в ближайшую бочку и тут же почувствовал, как чужие, бесстыжие ладони крепко сжали его ягодицы. Громко отплевываясь, Саске вынырнул и затравленно оглянулся. Никого. Юноша задумчиво уставился на гипнотически колышущуюся поверхность воды и болезненно скривился. Вместе с приливами головной боли к нему начала возвращаться память. Хрипловатый голос Наруто беспрестанно звал его по имени, загорелые, сильные руки сжимали его в жарких объятьях, бесстыжие губы оставляли раскалённые следы на плечах и спине, приятная тяжесть чужого тела, из-под которого так не хотелось выворачиваться…
Саске задыхался, щёки горели, все его размышления свелись к одной настырной мысли: «Было или нет?» Если было, то почему у него болит только голова? А если не было, то откуда все эти бредовые воспоминания? «Надо будет понаблюдать за Наруто, — думал он, щедро намыливаясь найденным здесь же куском мыла, — … хотя, на этом придурке всегда всё заживает лучше, чем на дворовом коте». Как следует намылившись, Саске свесился с края бочки и принялся тщательно смывать с себя хлопья душистой пены, стараясь не вспоминать о том, как мозолистые руки Наруто бесстыже оглаживали его в самых сокровенных местах.
Внезапно Учиха почувствовал робкое прикосновение и чуть не захлебнулся мыльной водой. «К концу миссии я стану неврастеником, точно», — подумал он, рассматривая молоденькую служанку, нервно переминающуюся за его спиной.
— В чем дело? — не потрудившись смягчить тон, поинтересовался Учиха и отбросил с лица мокрые пряди.
— Госпожа Мацумоти зовет Вас… с Вашим другом… к себе в кабинет, — пролепетала девушка и подала ему большое полотняное полотенце.
Не удостоив её ответом, Саске тщательно вытерся и направился в их с Наруто коморку. Разговаривать с управительницей он намеревался в своей одежде, а не в мокром, женском исподнем.
Судя по всему, их комнату уже прибрали: исчез с этажерки парик ойран, постель была застелена, вместо комка смятых кимоно в углу лежала аккуратная стопка его одежды. Полностью одетый Наруто сидел возле окна и пытался расчесать гребнем свои вечно встрепанные вихры.
— Собирайся, — бросив на друга короткий взгляд, Узумаки вернулся к своему занятию, — Мацумоти-сан нас, поди, заждалась.
— Подождёт, — пренебрежительно фыркнул Учиха, размышляя, как бы ему переодеться. Раньше он без стеснения раздевался перед Наруто. В конце концов, чего особенного тот у него не видел? Но после нынешней ночи Саске совсем не хотелось сверкать голым задом перед напарником. Словно услышав его мысли, Наруто молча вышел из комнаты.
«Что ж, будем себя вести как ни в чем ни бывало, — размышлял Саске, застегивая ремни, — да и в самом деле…» — закончить мысль ему не дал истошный женский вопль от которого, казалось, дрогнул пол и зазвенели оконные стекла. Учиха вылетел в коридор, нашел взглядом, напряженно прислушивающегося Узумаки и вопросительно приподнял брови.
— Туда, — Наруто махнул рукой в сторону лестницы ведущей на третий этаж.
Не сговариваясь, действуя в обычном боевом порядке, они прижались к противоположным стенам и бесшумно заскользили вперед. Длинный коридор третьего этажа был похож на разворошенный улей: неприбранные с утра дзеро, испуганно перешептываясь, выглядывали из своих комнаток, служанки деловито и бестолково сновали от лестницы до широко распахнутых дверей в конце коридора. Туда-то друзья и направились.
Бесцеремонно растолкав взволнованных девиц, напарники ввалились в просторную комнату, бывшую полной противоположностью их шкафоподобной каморке. Они ожидали здесь увидеть всё: от груды искромсанных тел и стен, грязно-бурых от крови, до обычной кучи отбросов. Однако открывшаяся им картина потрясла их своей нелепостью и комизмом. Когда-то уютная и элегантная, комната, где каждая безделушка должна была указывать на изысканный вкус хозяйки и на щедрость её покровителей, теперь походила на средней руки кабак после шумной студенческой пирушки. По обклеенным дорогой бумагой стенам вились непристойные надписи и похабные рисунки. Расписанная алыми фениксами ширма валялась на полу. Туалетный столик был весь усыпан золой из валяющейся рядом бронзовой курильницы. Гардеробная была распахнута настежь, но абсолютно пуста, зато пол был буквально устлан роскошными одеждами. В центре бедлама на смятой постели восседала Оцую. Растрёпанная, в приспущенном с плеч кимоно, она сидела спиной к дверям и не отводила глаз от пустой ивовой клетки подвешенной недалеко от окна. Горстка разноцветных пёрышек, вот и все что осталось от её певчей обитательницы.
— Какой позор… — всхлипнул чей-то скрипучий голос.
Саске скосил глаза вправо и увидел Распорядительницу Покоев стоящую на коленях среди вороха смятого шёлка. Старуха, сама похожая на ком тряпья, плаксивым маятником раскачивалась из стороны в сторону и прижимала к груди изорванный кусок парчи.
— Скандал... разорение… — бессвязно бормотала она, — одни убытки. Как ты могла?! — она швырнула в Оцую то, что недавно было роскошным учикаке.
Ойран не соизволила обернуться, даже не вздрогнула, она всё так же смотрела на пустую клетку. Саске озадачено нахмурился и подошел ближе. Клетка, как клетка, в таких часто держат звонкоголосых канареек и учёных попугайчиков, вот только вместо золотистой соломки её дно было устлано зеленовато-лазурными перьями, а в поилке вместо воды тускло поблёскивала загустевшая кровь. «И дверца закрыта, — Учиха подёргал крохотный засов, — странно…» Он обернулся к Наруто и показал ему глазами в сторону продолжавшей покачиваться на сквозняке клетки. Тот понимающе кивнул, подошел к Оцую и попытался заглянуть ей в лицо. Но девушка поспешно отвернулась к стене и загородилась от пытливого взгляда широким рукавом. «Не хочет, чтобы её видели с размазанным гримом», — внезапно осенило Саске, припомнившего собственное пробуждение.
Тем временем старуха Распорядительница успокоилась, высморкалась, легко поднялась на ноги и направилась к дверям.
— Думаешь, тебе все сойдёт с рук? — прошипела она, по прежнему прижимая к груди обрывки учикаке, развернулась и почти уткнулась носом в грудь вошедшей Мацумоти-сан.
Госпожа управительница окинула комнату сосредоточенно-отстранённым, как у полководца перед решающим сражением, взглядом, движением бровей заставила умолкнуть начавшую было блеять распорядительницу и подошла к Оцую. Ойран напряглась, тонкие её пальцы судорожно вцепились в край покрывала, но она так и не обернулась. Стылая тишина незримым туманом окутала комнату, казалось даже сквозняк и тот затих.
— Ступай в купальню, — в голосе Мацумоти-сан не было ни осуждения, ни презрения, однако Оцую вздрогнула и низко склонила голову, — Проследите за уборкой и пошлите кого-нибудь за парикмахером, — эти слова предназначались уже распорядительнице.
Старуха обиженно поджала губы, но поклонилась. Саске почувствовал лёгкий тычок под рёбра, досадливо поморщился и обернулся к Наруто. Узумаки показал глазами на распорядительницу покоев и многозначительно ухмыльнулся. «Да знаю я, — Учиха чуть не закатил глаза. — Наверняка старуха метит на место управительницы и докладывает хозяину о гораздо большем, нежели говорит Мацумоти-сан».
— Нужно будет прижать её… по тихому, — шепнул он в ответ.
— Извращенец, — хихикнул Наруто, — я и не знал…
Договорить ему не позволила Мацумоти:
— Господа, — обратилась она к друзьям тоном Цунаде, собирающейся отправить их на нудную дипломатическую миссию. — Нам необходимо поговорить.
И не проронив больше ни слова, буквально выскочила в коридор. Напарникам ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
Саске переступил порог кабинета Управительницы и невольно зажмурился. Тяжёлые ставни больше не закрывали окна, и солнечный свет яркими, победоносными полотнищами врывался внутрь. Удивительно как он изменил облик комнаты. Если вчера своей непритязательной строгостью она напоминала кабинет Ибики, только лампы для допросов не хватало. То сегодня комната заиграла новыми красками: на стенах обнаружились потускневшие росписи, в глубокой нише скрывался объёмистый шкаф, забитый книгами и свитками, на полу вместо привычных татами пестрел заморский ковёр, весьма потёртый, но всё ещё чертовски дорогой.
А вот Мацумоти-сан утреннее солнце на пользу не пошло: под усталыми, потухшими глазами залегли бессонные тени, резче обозначились морщинки, даже, в царственной осанке появилось, что-то напряжённо болезненное. «Похоже, спать она так и не ложилась», — подумал Саске, усаживаясь на скрипучий стул.
— Рассказывайте, — управительница достала из-за оби свою любимую трубочку, повертела в руках и отложила в сторону.
Друзья переглянулись. Саске нахмурился и отвернулся, всем своим видом показывая, что не проронит и слова. Наруто вздохнул и принялся за рассказ, мысленно благодаря Цунаде, приучившую его с легкостью опытного дипломата избегать в докладах скользких моментов. Госпожа Мацумоти слушала, не перебивая, лишь хмурила тонкие брови.
— Вы о многом умолчали, — наконец сказала она, не сводя с выдохшегося Наруто пытливого взгляда.
— Да и Вы с нами не до конца были откровенны… с самого начала, — вмешался в разговор Саске, — кто такая Рецуко-сан на самом деле, и почему она оказалась на вчерашней вечеринке?
Вместо ответа управительница подошла к книжному шкафу и достала из него толстую тетрадь в темном, кожаном переплёте.
— Это Книга учета Доходов и Расходов, — сказала она и бросила тетрадь на стол. — Сегодня утром я должна была записать в неё сумму выручки полученной от прошедшей вечеринки, но сейчас здесь только расходы. Весьма немаленькие. Напитки, изысканные блюда, услуги гейш и шута, благовония, даже масло для светильников – всё это очень не дёшево. Заведение нашего уровня обязано проводить мероприятия наподобие вчерашнего. Траты неизбежны. Однако утром похмельные гости расплачиваются за всё сполна… должны расплачиваться, — женщина снова уселась за стол и пролистала книгу. — Знаете, как это злит, когда ты стараешься сделать всё на высшем уровне, следишь за каждой мелочью, толком не спишь… И всё вроде бы идёт, как по маслу. Гости довольны, и ты уже мысленно подсчитываешь барыш, как вдруг случается что-то… необъяснимое… А утром ты обнаруживаешь, что никто из клиентов не заплатил ни гроша. И так на протяжении полугода!
Мацумоти-сан умолкла и принялась раскуривать трубку. Руки у неё дрожали.
— Самое обидное то, что гости уверены, что расплатились по счетам сполна и вовремя, — управительница горько усмехнулась. — Конечно, их можно было бы заподозрить в сговоре. Но все они уважаемые, состоятельные люди. Таким важнее сохранить свою репутацию, нежели сэкономить. К тому же, у нас редко бывает, чтобы на вечеринках собирались одни и те же гости... Единственное, что радует, все они наперебой расхваливают наше заведение, мол, нигде вас не ублажат лучше, чем в «Чайной розе», — женщина откинулась на спинку кресла и выпустила изо рта струйку ароматного дыма. — Все наши девушки нарасхват, благодаря этому мы ещё в состоянии покрывать убытки. Но так больше не может продолжаться!
Госпожа Мацумоти медленно поднялась, подошла к окну и надолго замолчала, любуясь по-утреннему тихими улочками Весёлого квартала. Яркое солнце молодой осени усердно золотило узловатые ветви сакур. Пройдёт совсем немного времени и старания светила увенчаются успехом, пыльная листва приобретёт нежный золотистый оттенок. Молчание затянулось.
— Господин Ита – сын богатого торговца саке, — наконец произнесла управительница, — всё своё наследство он вложил в «Чайную розу»… Вам не понять скольких усилий ему стоило возвысить свое заведение до его нынешнего уровня, сколько золота он потратил, сколько дорогих подарков раздал, какие интриги плёл… Волне закономерно, что в возникшей проблеме он в первую очередь заподозрил козни конкурентов. Сначала он пытался разобраться своими силами, допрашивал всех: юдзё, прислугу… меня… — женщина досадливо поморщилась, — но так ни чего и не добился. Тогда он обратился в Коноху.
— Вы не согласны с господином Ита? — спросил Наруто, — считаете, что конкуренты тут не при чём? Кстати, расскажите нам о них подробнее.
Мацумоти-сан медленно обернулась и задумчиво прикусила мундштук трубки.
— Я не первый год работаю в Весёлом квартале, — сказала она и выпустила в потолок сизую струйку дыма, — мой опыт и интуиция говорят мне, что что-то тут не чисто, происходящее не может быть делом человеческих рук. Что касается конкурентов, то у нас их всего два: «Дом опавших цветов» — старейшее увеселительное заведение квартала и «Ивовый мост» — излюбленное местечко нашей богемы. Остальную шушеру можно в расчёт не брать.
— Так почему Вы уверены, что господин Ита не прав? — вступил в беседу Саске.
— Теперь я уже ни в чём не уверена, — проворчала управительница, пристально всматриваясь в причудливый танец струек табачного дыма*, — просто… когда содержатель Весёлого дома желает навредить своему конкуренту, то обычно он избирает более простые и действенные способы: распускает грязные слухи, занижает цены на услуги в собственном заведении, в крайнем случае он может попытаться вывести из строя лучшую куртизанку соперника, а если повезёт, то нескольких.
— То есть, убить?
— Почему сразу убить? – женщина усмехнулась. — В прошлом году среди юдзё «Ивового Моста»случилось массовое расстройство желудка. Ничего опасного, но несколько дней заведение не работало. Как выяснилось позднее, одна из поварих была подкуплена хозяином «Игривого фазана», притона средней руки, но с претензией на большее. Так вот, пока «Ивовый мост» не работал, по кварталу ходили упорные слухи о страшной заразе, поразившей этот дом. Его хозяин понёс большие убытки, ещё больше ему пришлось потратиться, чтобы доказать, что никакой болезни нет и не было.
Госпожа Мацумоти подошла к столу и принялась выколачивать свою трубочку в плоскую, керамическую пепельницу.
— Содержатели Весёлых домов люди практичные, они не станут полагаться на столь ненадёжные способы, как… как наша проблема. И потом, — в тёмных глазах Управительницы промелькнуло злое веселье, — мы хоть и несём убытки, но популярность нашего дома растёт с каждым днём, с каждой чёртовой вечеринкой.
— И Вы решили действовать по собственному усмотрению, — рассуждал вслух Наруто, — Вы пригласили Рецуко-сан… так, кто же она?
— Она – юта, — устало откликнулась Мацумоти-сан и вернулась в свое кресло.
— Кто?
— Юта – шаманка, — пояснил Саске, поражаясь собственной недогадливости, — Теперь понятно…
Действительно теперь многое стало понятным: и завораживающий танец Рецуко-сан, и музыка с рваным, выматывающим душу ритмом, и чёртовы благовония… Всё просто — юта общалась с духами. Интересно, что ей удалось узнать? Ощутив на себе хмурый взгляд Наруто, Учиха едва заметно покачал головой: не сейчас, позже. Узумаки смолчал, но по упрямо поджатым губам было понятно, как только они окажутся наедине, он вытрясет из напарника всю подноготную.
— Нам необходимо с нею поговорить, — обратился он к управительнице.
— Разумеется. Она ждет вас сегодня в час пополудни.
Яркое солнце щедро изливало послеполуденный зной на головы немногочисленных путников, вынужденных, вместо того, чтобы переждать жару в благословенной тени с чашечкой чего-нибудь прохладительного, ползти по раскаленной мостовой. Ранняя осень вяло торговалась с летом, уступая ему день за днем, и долгожданная прохлада всё не приходила. Даже ветер и тот, казалось, уснул в запыленной листве кустарника.
— Это она специально, — проворчал Наруто, смахивая с носа капельку пота.
— Кто именно? – хмыкнул Саске, по-кошачьи жмурясь на солнце.
— Да Рецуко-сан, кто же ещё. Мало того, что живет чёрт знает где, так ещё и встречу назначила в самое пекло. Нашла время!
Учиха пожал плечами, не желая ввязываться в бесполезный спор. Жара донимала и его, а жидкая тень от заборов, тянущихся по обеим сторонам улицы, могла охладить разве что пятки. Юноша досадливо фыркнул и огляделся.
Мастеровые улочки, где изволила проживать знаменитая на весь квартал гейша, учительница танцев и по совместительству загадочная юта, резко отличались от уже виденных ими улиц. Здесь не было домов радости, ни дешевых, ни дорогих. Редко попадались и лавки с кабаками. Зато дома были обнесены высокими, белёными стенами, из-за которых виднелись лишь изогнутые крыши, крытые серой черепицей. Встреченные ими редкие прохожие были одеты с подчеркнутой скромностью. Всевозможные оттенки серого и коричневого преобладали в их одежде. Здесь жили ремесленники: портные, ювелиры, парикмахеры, аптекари, художники, парфюмеры – словом все те, кто своим трудом обеспечивал вечное цветение продажной весны на улицах удовольствий.
Друзья свернули за очередной поворот и остановились, рассматривая открывшийся им тупичок. Извилистую, узкую улочку, словно тесаком обрубала невысокая, но мощная стена, сложенная из берегового, изрядно выветрившегося известняка. Согласно древнему закону, подобные стены опоясывали каждый Весёлый квартал. И совершенно не имело значения то, что квартал этот давно перерос уже сам город.
— Кажется, пришли, — Наруто кивнул на крохотный домик, примостившейся под самой стеной, окруженный вместо забора живой изгородью.
Стены домика были тщательно выкрашены в насыщенный цвет крепкого чая, бревенчатые балки лоснились чёрным лаком, покрытая лазурной черепицей крыша томно изгибалась, словно разомлевший под солнышком дракон. Ухоженные кусты живой изгороди горделиво поблёскивали свежей зеленью глянцевых листьев, будто не было вокруг выгоревшей на жарком солнце жёсткой травы и запыленных деревьев.
Парни не сговариваясь протянули руки к медному молоточку, висящему на воротах, и тут из-за угла дома вышла стройная девушка в простой юкате приглушённо-серого, обычного для этих улиц, цвета. В руках она держала большую лейку, и её вполне можно было бы принять за служанку, если бы не высокая прическа, украшенная множеством шпилек с парчовыми кленовыми листочками.
— Это она, — шепнул Наруто, — ученица Рецуко-сан, я узнал её.
Саске кивнул и прямиком направился к поливающей живую изгородь майко. Девушка оглянулась, поставила лейку на землю и, не говоря ни слова, юркнула за лакированную входную дверь.
— Однако, — удивленно моргнул Наруто и, переглянувшись с напарником, взошел на невысокое крыльцо.
Но стоило ему только протянуть руку к двери, как она сама распахнулась.
— Добро пожаловать в дом Рецуко-сан, — нежным голоском пропела замершая на пороге майко и склонилась в низком поклоне. — Старшая сестра * ждет вас.
Домик был совсем крошечным, всего несколько комнат. Тем удивительней было видеть здесь просторную гостиную, по совместительству, вероятно, и кабинет, с фусума выходящими во внутренний дворик, пытающийся выглядеть настоящим садом. Изумрудная листва живой изгороди оттеняет серебристую листву красиво изогнутой ивы. Пышная клумба с ранними хризантемами, теми самыми, что украшали прическу Рецуко-сан во время вечеринки, окружена кольцом плотно утоптанной земли. Вероятно, именно здесь прославленная танцовщица проводила свои уроки.
— Рада вас видеть, — приветливо кивнула хозяйка дома, — Присаживайтесь.
Саске придирчиво осмотрев пол, покрытый татами из свежей, рисовой соломки и плоские подушки из цветного войлока, медленно сел и прикрыл глаза, явно не собираясь начинать беседу первым. Наруто удивленно покосился на друга и плюхнулся рядом с ним.
— Можете не представляться, — ласково улыбнулась гейша, и голос её был подобен густому, горному меду. — Вы меня знаете, а мне ваши имена ни к чему.
Узумаки вздохнул, вспомнил все уроки вежливости, кои Пятая буквально вбила в его голову, и выдал:
— Прежде всего, позвольте нам выразить наше восхищение, — он почтительно поклонился, и Саске ничего не оставалось, как последовать его примеру. — Ваш талант потряс нас до глубины души…
— Да, да, я заметила, — озорно, по-девчоночьи, усмехнулась Рецуко-сан, и от её удивительных серо-зелёных глаз едва заметными лучиками разбежались крохотные морщинки. — Вы были так увлечены… моим танцем.
Она выразительно посмотрела на украшенную роскошным засосом шею Наруто. Юноша вспыхнул и неуверенно покосился на друга. Саске недобро прищурился и окинул женщину пристальным взглядом. Не только глаза Рецуко-сан, вся она была странной, словно вырванной из какой-то иной реальности, и невольно притягивала взгляд, хотя и не было в её внешности ничего экстравагантного, чего можно было ожидать от юты. Не красавица, одета, пожалуй, даже слишком скромно, и от вчерашней её вежливой отстранённости ни осталось и следа. Сидит, улыбается, не как гейша, а как соседская девчонка… дразнится. «Я не могу определить её возраст, — внезапно осеняет Учиху, — вчера она выглядела, как ухоженная тридцатилетняя женщина, а сегодня ей не дашь и двадцати лет. Наверное, всё дело в улыбке».
Сёдзи отодвинулись, в комнату бесшумно вошла майко-садовница и почтительно поклонилась наставнице.
— Что такое, Рей-чан? — Рецуко-сан удивлённо приподняла брови.
Девушка промолчала, только укоризненно покачала головой.
— Ах, да! — юта хлопнула себя по лбу и резво вскочила на ноги. — Прошу меня простить… срочное дело.
Всё так же, не проронив ни слова, Рей вышла следом за своей наставницей и плотно прикрыла сёдзи.
— Ты заметил? — шепнул Наруто, придвинувшись к напарнику почти вплотную.
— Что? — так же тихо отозвался Саске.
— Рецуко-сан… на неё смотреть всё равно, что в ручей глядеться.
— Что ты… — начал было говорить Учиха и замолчал. Сравнение Наруто подобрал необыкновенно точное.
— А домик у неё самый обычный, — продолжал рассуждать Узумаки, оглядывая чистую комнату, не загроможденную излишком мебели, — бывал я как-то в доме деревенской ведьмы. Так у неё на потолочных балках летучие мыши гроздьями висели, про сушёные травы я и не говорю. О! Смотри какая штука.
Саске усмехнулся, наблюдая, как его неугомонный напарник, не вставая с колен, шустро подполз к токонома, где вместо обычной икебаны стояло небольшое изваяние какого-то божества.
— Не боишься, что сейчас хозяйка вернётся?
— А что тут такого? — Наруто беззаботно отмахнулся, бесцеремонно запустил руку в нишу и вытащил на свет изумительной красоты статуэтку, изображавшую прекрасную молодую женщину в старинном, многослойном кимоно, — сандал… зуб даю, это Бэнтэн (3). Вот, только почему у неё в руках барабан, а не бива*?
— Не знал, что ты интересуешься искусством, — хмыкнул Учиха и протянул руку, намереваясь забрать сандаловую богиню себе.
— А ты думал, я с Джираей только по борделям шастал? — Наруто прижал статуэтку к груди. — Лапы убери, это слишком тонкая работа…
— Да, мне тоже нравится, — перебила его, непонятно когда успевшая вернуться, Рецуко-сан. — К тому же это подарок… весьма дорогой.
Наруто тут же вернул Бэнтэн на её законное место и склонился в почтительном поклоне.
— Прошу меня простить…
— Да, ладно, — усмехнулась юта, — это я должна просить прощения. Негостеприимная из меня хозяйка… Так что мы квиты.
Она вернулась на своё место, грациозно опустилась на подушку и тщательно расправила складки на и без того безупречном кимоно. Следом за ней в комнату вошла Рей, с небольшим подносом в руках.
— На улице невыносимая жара, — голос у девушки мягкий, словно кошачья лапа, — немного холодного чая не повредит.
Майко опустилась на колени, по мнению Саске слишком близко к Узумаки, и поставила свою ношу на низкий столик. Её плавные движения невольно приковывают к себе внимание. «Руки у неё красивые… запястья тонкие, — непонятно на кого злясь, подумал Учиха, — аристократка?»
— Желаете что-нибудь ещё? – она смотрит только на Наруто, и когда их взгляды встречаются, медленно опускает глаза, словно обводя его фигуру кончиками ресниц.
— Н-нет… спасибо, — промямлил тот в ответ и залился краской.
Саске скрипнул зубами: «Уже растёкся… Она же практикуется на тебе, придурок!»
Юноша схватил со стола чашку с охлажденным чаем и, чувствуя нестерпимое желание швырнуть её в голову несчастного идиота, сделал большой глоток.
— Возможно, мой вопрос покажется вам немного… бестактным, — проворковала Рецуко-сан. — Но всё же ответьте на него, удовлетворите мое любопытство.
— Что Вас интересует? — грубее, чем следовало, спросил Учиха.
— Та вечеринка... что бы вы стали делать, если бы кто-то из гостей пожелал, чтобы Вы прислуживали ему за ширмами? — в голосе гейши не было и намека на насмешку.
— Тогда в дело вступил бы я, — Наруто расплылся в шкодливой улыбке, — у нас была разработана легенда, будто мы – влюбленная парочка, давшая друг другу обеты верности. И я имел полное право не позволить своей возлюбленной близко общаться с посторонними мужчинами, по крайне мере в моём присутствии.
— Легенда? А… понимаю, — женщина склонила голову, по её губам скользнула мягкая улыбка, и у Саске возникло ощущение, что поняла она гораздо больше, чем он сам на пару с Узумаки.
— Давайте приступим к делу, — нарушая все правила вежливой беседы, попросил он.
— Хорошо, — согласилась Рецуко-сан и кивнула своей ученице. Та подобрала поднос, но, к сожалению Учихи, уходить и не собиралась, усевшись рядом с дверями.
— Скажите, Вам что-нибудь удалось вчера узнать? — Узумаки понимал, что им не избежать рассказа о собственных приключениях, но пытался как можно дальше оттянуть этот момент.
— Я нашла источник бед «Чайной розы», — юта горделиво вздёрнула подбородок и снова стала похожа на задиристую девчонку, вздумавшую подразнить своих приятелей.
— Вот как, значит нашу миссию можно считать выполненной? – не поддался на провокацию Наруто.
— Не совсем, — смутилась женщина, — я узнала источник, но не выяснила причин, да и что дальше делать, я пока тоже не знаю. Мне понадобится ваша помощь. Но сперва, вы расскажете мне, как провели вчерашнюю ночь.
— А с чего бы нам с Вами откровенничать? — подозрительно прищурился Саске.
— Ну, вы же хотите выполнить свою миссию, — невинно протянула гейша, скрывая улыбку за непонятно откуда взявшимся веером учива (4).
Больше с нею никто не спорил. И снова Наруто пришлось упражняться в изворотливости, пытаясь не упустить ничего важного и, в то же время, не сболтнуть ничего лишнего.
Когда он наконец умолк, Рецуко-сан задумчиво склонила голову набок и легко взмахнула веером. Живые, лазурные блики пробежали по перышкам зимородка, украшавшим безделушку, и Саске с изумлением ощутил на щеках прохладное дыхание ветерка, которому неоткуда было взяться в раскалённом полуденным солнцем домике.
— Забавно, — произнесла юта.
— Кому как, — хмыкнул Наруто, не спуская с собеседницы пристального взгляда, — теперь Ваша очередь делиться сведениями.
Женщина кивнула, взмахнула веером, в точности повторив красивый жест профессиональных рыночных сказителей, и приступила к рассказу.
— Вы наверняка уже поняли, что в «Чайной розе» не обошлось без козней могущественной нечисти. Я-то это сразу почувствовала, стоило мне только в банкетный зал войти. Сперва я решила, что это лисы забавляются. Но потом поняла – досаждающее обитателям этого славного заведения существо гораздо сильнее обычных кицунэ, — юта умолкла, чтобы промочить горло чаем, а потом продолжила, помахивая веером и гоняя по комнате прохладный сквозняк.
— Тогда я решила поискать источник. Ну, предмет или человека, или животное, посредством которого нечисть попадает в наш мир, — пояснила она, видя недоумённые взгляды парней, — пусть не сразу, но мне это удалось. Источником оказалась картина, висящая в токонама банкетного зала. Честно говоря, я сваляла дурака, нужно было ещё до начала вечеринки проверить её. Ведь это не обычная картина, она принадлежит кисти великого Фудзияши Норихиро!
От волнения она так взмахнула веером, что по комнате, промчался маленький смерч, разбрасывая подушки и заставляя людей пригнуться.
— Помню, какой пир закатил господин Ита, когда ему удалось заполучить это сокровище, — гейша мечтательно улыбнулась, — люди валом валили в его заведение, только для того что бы посмотреть на творение Великого безумца. Конкуренты предлагали ему за картину баснословные суммы, но он не соглашался её продать. Ещё бы, ведь теперь любой знаток искусств мог сказать, что «Чайная роза» ничуть не уступает «Ивовому мосту», дому, слывущему прибежищем людей искусства и где, как считается, обитают самые утончённые и талантливые куртизанки квартала.
Саске с трудом припомнил свиток пожелтевшей старой бумаги с изображением невзрачного осеннего пейзажа. Неужели эта рухлядь действительно стоит кучу денег и могла стать причиной бед одного из лучших домов радости во всём Весёлом квартале? О знаменитом художнике прошлого Фудзияши Норихиро, именуемом ещё Великим безумцем, юноше, конечно, доводилось слышать. Но, честно говоря, он гораздо более был склонен считать давно почившего гения легендарным персонажем, нежели исторической личностью. Учиха покосился на друга и понимающе усмехнулся. На лице Наруто застыло странное выражение, смесь недоумения и недоверия.
— Прошу меня простить, — заговорил Узумаки, осторожно подбирая слова. — Я человек далёкий от искусства и не могу понять связи между творчеством великого художника и появлением неведомой нечисти в «Чайной розе». Не могли бы Вы объяснить всё по порядку.
— Дело в том, что картины Фудзияши Норихиро это не просто изображение, нанесённое краской на бумагу, — Рецуко-сан нахмурила тонкие брови и с состраданием посмотрела на юных шиноби, явно не понимающих самых очевидных вещей. — В каждое своё творение он вкладывал душу. Именно поэтому невзрачный пейзаж на его картине меняется вместе с природой. Зимой там идёт снег, весной расцветают ирисы, летними ночами на картине можно заметить светлячков, осенью деревья рыжеют и постепенно сбрасывают листья.
— Вы думаете, что за прошедшие годы в волшебной картине поселился какой-нибудь дух или демон? — напрягся Наруто.
— Возможно, — вздохнула юта. — Я не знаю, что это за существо, но после вашего рассказа у меня отпали последние сомнения в том, что именно картина является источником.
— Так надо просто избавиться от неё и всё! – воскликнул Узумаки и на радостях пихнул напарника локтем в бок. — Давайте сожжём её на закате, можно даже пригласить какого-нибудь монаха, пусть сутры над костром почитает, лишним не будет.
— Как ты себе это представляешь? – хмуро отозвался Саске, незаметно почёсывая ушибленные рёбра. — Тебе же ясно сказали, что господин Ита не верит ни в какую чертовщину. Думаешь, он очень обрадуется тому, что картина, за которую он, наверняка, заплатил кругленькую сумму, и которая стала визитной карточкой его заведения, превратится в горстку пепла?
— К тому же не факт, что после уничтожения источника нечисть исчезнет, — неожиданно поддержала Учиху, молчавшая до сих пор майко. — Кто знает, может после уничтожения его дома дух совсем озвереет и начнет убивать.
— Такое тоже возможно, — печально покивала Рецуко-сан.
— Что же делать? – озадачено почесал в затылке Наруто. — Кстати, а как картина вообще попала к хозяину «Чайной розы»?
— Толком ничего неизвестно, — юта поболтала в чашке остатки чая, — На все расспросы он отвечает, что это подарок.
— Что Вы намерены делать дальше? – обратился к ней Саске.
— Сегодня ночью я хочу провести обряд кормления духов, и мне понадобится ваша помощь, — женщина пристально посмотрела на удивлённых юношей. — С Мацумоти-сан я уже обо всём договорилась. Сегодня гостей будут принимать на крыше под тентом, благо ночь наверняка выдастся тёплой, так что банкетный зал будет в полном нашем распоряжении. Вы согласны помочь мне?
— Разумеется, — заулыбался Наруто, прекрасно понимая, что не известно ещё кому больше нужна помощь: Рецуко-сан или им.
— Тогда давайте встретимся на закате, сразу после Шествия Куртизанок, у главных ворот «Чайной розы».
— Что такое Шествие Куртизанок? — заинтересовался Наруто.
— О, это грандиозное зрелище, — мечтательно вздохнула гейша. — Каждый год во время первого осеннего полнолуния лучшие юдзё квартала идут по Главной улице к Храмовой площади почтить святых духов. Шествие возглавляют ойран, и многие говорят, что в этот момент красотой они схожи с небожительницами. Очень рекомендую посетить это мероприятие, не пожалеете.
Тяжёлая дверь закрылась за спинами шиноби, надёжно преграждая путь раскалённому, пыльному воздуху с улицы. «Скорей бы уже дождь пошёл», — раздражённо подумала Рей и поспешила в кабинет наставницы.
— Лето в этом году не желает уходить, не вызвать ли нам дождя? — спросила она, усаживаясь рядом с Рецуко-сан и смахивая пот со лба.
— Не стоит, погода скоро изменится и без нашей помощи, — отозвалась та и сладко потянулась. — Что скажешь о наших гостях?
— Они нам нужны.
— Это и так понятно, — женщина выпрямилась, быстро пододвинула к себе низкий столик и жестом велела подать себе лакированный поднос. — Не знаю чего от них ждать, да они и сами этого не знают…
Она взяла оставленные гостями чашки, взболтала остатки, ловким движением опрокинула их на поднос и несколько раз крутанула его посолонь.
— Ну, что? — майко нетерпеливо подалась вперёд.
Юта несколько минут изучала прихотливый узор, сложившийся из распустившихся чайных листьев, а затем откинулась на подушки и тихо рассмеялась.
— Всё в порядке, Рей-чан, — выговорила она, отсмеявшись, — даже более чем в порядке. Наше сотрудничество будет воистину взаимовыгодным, — её улыбка стала мечтательной и хищной, сделав её похожей на кошку, бдящую у мышиной норы и заметившую движение в её глубине. Мышке надоело сидеть в убежище.
1. Считающий Луны - Цукуёми, Цукуёми-но микото, Цукиёми-но микото (др.-япон. «бог счёта лун», т. е. божество, связанное с лунным календарём; другие варианты: «луна, видимая ночью»; «изогнутый лук луны»), в японской мифологии божество, рождённое богом Идзанаки (см. Идзанаки и Идзанами) во время очищения, которое тот совершает по возвращении из ёми-но куни, из капель воды, омыв ими свой правый глаз.
2. Распорядительницей Покоев – грубо говоря, завхоз.
3. Бэнтэн - богиня Бэндзайтэн, одна из семи богов счастья. Её называют также Бэнтэн или Сарасвати. Это индуистское божество, воплощающее в себе все искусства: красноречия, музыки, рисования, литературы, а также мудрость и добродетель. Она способна наградить артиста вдохновением. В руках у богини бива — восточный вариант лютни. Иногда Бэндзайтэн сопровождает в её странствиях змея.
4. Веер учива - учива (утива) представляет собой веер-лепесток (опахало), сделанный из цельного куска дерева или из проволочного каркаса, обтянутого шелком. Символическое изображение веера учивы является родовым моном (гербом) клана Учиха.
@темы: Мое тварчество
. Я все делаю, как сказано, а она (сука шара) не работает... Плохо быть блондинкой. Не, чаще всего хорошо, но в данный момент плохо. Народ, кто-нибудь шарит в Шаре? Помогите, а? 